"Фантастика 2024-46". Компиляция. Книги 1-18

Веркин Эдуард Николаевич

– Я писатель, мне можно, – отмахнулся Зимин. – Писательство включает в себя некие бонусы, знаешь ли. Можно ходить в джинсах на прием к губернатору, можно бриться раз в две недели, можно совершать всякие глупости. Например, можно отправиться с психом на поиски заброшенной психушки. Вы скажете идиот, я скажу – русская литературная традиция.

– Ты писатель, но не дурак, – ответил Кокосов. – Ты отправился со мной, потому что ты тоже чувствуешь… нечто. Что-то не так в твоей жизни пошло, я в этом просто уверен. Потому что ты тоже свернул не туда. Ты все дальше и

дальше отдаляешься от изначальной линии, и от этого мир вокруг тебя… Раскачивается… Ты что-то увидел. Не знаю что. У меня это были…

Кокосов замялся.

– Глюки, – подсказал Зимин. – Это называется глюки.

– Оптические искажения, – поправил Кокосов. – Хотя и не только оптические. Обонятельные, осязательные, гравитационные…

Зимин слегка поморщился, вспомнил висящие над лестницей кубики и сказал:

– Это, знаешь ли, Кокосов, признаки, – он постучал себя по голове. – А есть еще звуковые искажения. В просторечии голоса. Тебе голоса ничего не подсказывают? Томографию не пробовал делать?

– Пробовал. Все в порядке. И голосов я не слышу. А что ты так нервничаешь? И нос дергается. Ты наверняка тоже что-то видел. Видел ведь?

– Ничего я не видел, – огрызнулся Зимин. – Просто…

Зимин увидел, как за окном упала звезда. Кокосов тоже это увидел.

– Звезда упала, – сказал он. – Это к…

– Это просто осень, – опередил Зимин. – Осенью они часто падают, ничего это не значит. Почему я поехал с тобой? Я расскажу. Я поехал, потому что ты меня немного напряг. Не знаю, да и не хочу разбираться во всем этом, надоело. Я готов допустить полпроцента того, что это все реально… Во всяком случае, Лара очень напугана. Очень. Я никогда не видел, чтобы она была напугана хотя бы вполовину. Этого достаточно. Ты мне можешь сказать, что произошло в этом трамвае?

Кокосов пожал плечами.

– Нет, – сказал он. – Вряд ли какое-то серьезное воздействие… Обычная демонстрация возможных последствий. Чтобы ты не особо упирался. Я же говорю, оптика, гравитация… Мне, например, сны снились, причем такие изматывающие кошмары, карты, лабиринты, тропы… Ну, а потом я понял, что должен тебя найти. Что должен тебя найти и потребовать, чтобы Герой вернулся…

– А потом, с чего ты решил, что Герой пал?

– Как с чего?! – чуть не подпрыгнул Кокосов. – Безымянный изготовляет револьвер с седьмой каморой в барабане, обманывает Парцифаля и убивает его!

– Стреляет, – поправил Зимин. – Только стреляет. То, что Герой умер, в книге нигде не написано.

Кокос открыл рот. Он хотел что-то сказать, но не нашелся.

– Вот так-то, – Зимин сунул книгу под подушку и стал устраиваться под одеялом.

Он почти сразу почувствовал усталость, вагон покачивало, брякал стакан на столе, копошился Кокосов. Зимин уснул и проснулся уже глубокой ночью.

Поезд стоял. Из-за окна вагона доносились обычные станционные звуки – шум маневровых поездов, переговоры диспетчеров, лязганье сцепляемых вагонов. Купе оказалось ровно напротив фонаря, сквозь грязные стекла проникал синий свет, Кокосов храпел. Зимин повернулся на спину и достал из-под подушки

свою книгу. Подумал немного и открыл наугад.

Он не очень любил собственные книги. Они казались ему гораздо слабее, чем при сочинении, точно кто-то переписывал их уже после Зимина, и ухудшал, ухудшал.

Поэтому Зимин открыл «Снежных псов» с некоторым опасением, не сначала, а почти в конце и…

– Ну что, пробрался? – усмехнулся Перец.

Я уронил фонарик.

И почему-то понял, что вот оно, вот, начинается. Новый виток. В моей жизни в смысле. Эта медвежья бойня – она неспроста случилась. Такие события всегда отмечают начало чего-то нового, такое событие – это как точка поворота.

Я обернулся. Осторожно и медленно, чтобы не получить между глаз острым ножичком.

Перец даже не помылся. Как был, так и остался – на лице красная корка, возле глаз чуть уже потрескалась.

– Ты что, Синяя Борода? – усмехнулся я. – Жиль де Ре, маршал Франции? Можешь ходить везде, только в эту комнату не заглядывай… Меня до жути пугала в детстве эта сказка.

– У тебя не было детства, – усмехнулся Перец красной улыбкой.

– Почему это не было? Если у тебя было, то и у меня тоже было…

– Ты очень сильно на этот счет заблуждаешься.

Перец улыбался. Я человек не боязливый, но от этой его улыбки у меня по загривку морозец пропрыгивал. Чего он не помылся-то?

– Ты неправильно думаешь, – продолжал Перец. – Ты думаешь, мы с тобой братья? Это зря. Мы с тобой не братья. Совсем не братья. Ты знаешь, сколько тебе лет? От роду?

Ну вот. Видимо, сейчас будут явлены тайны. Давно пора.

– Настал час «Ч»? – спросил я. – Пришло время объяснений? Давай. Чем ты его хочешь накормить? Скажи? А то я заждался уже, знаешь, аппетит пропал…

– Сейчас он у тебя еще больше пропадет. Ты вообще у меня жрать не сможешь…

– На твою рожу посмотришь и не сможешь, – согласился я.

– Ты на свою посмотри. Знаешь, я почему-то просто так и знал, что ты сегодня сюда сунешься. И что она сюда сунется, я знал…

– Ты такой проницательный! Прямо до позеленения. Посмотри, я там со спины не позеленел?

Ангар.

Был большой, точно. В нем легко бы уместился самолет. «Ил-86».

Когда я подошел к ангару, возле него уже никого не было. Ни Лары, ни ее дружка. Ушли. Только медведи. Уже окончательно одеревеневшие и занесенные почти что до половины снегом. Снег, кстати, не прекратился, падал и падал, небесные перины прохудились и вываливали теперь на нас все свое добро.

Я не стал искать настоящий вход, не хотел терять времени. Да и опасно это было, наверняка Перец ловушек понавтыкал без счета. Поэтому я поступил просто, но эффективно, взял бластер и пропалил в боку ангара хорошую дыру. Подождал, пока остынут края, и забрался внутрь.

В ангаре было много цепей. Разные цепи все были, и толстые, и потоньше. Цепи и крюки, и ошейники какие-то здоровенные. С шипами. Будто тут собирались содержать сторожевого пса. Так, по-строгому все, видимо, в воспитании нового горына Перец решил использовать новые методы.