"Фантастика 2024-6". Компиляция. Книги 1-20
Шрифт:
«Мертвому припарка», — фыркал он, но сейчас ощущал себя, как прежде, может, и не полным сил, но хотя бы способным передвигаться без посторонней помощи.
— Вот и проверим, — прошептал он, подтягивая колени к груди и опираясь подошвами в крышку-люк. — Р-раз…
Повторять не потребовалось, раздался щелчок, и крышка с шипением отъехала в сторону. В глаза ударил яркий свет, благо он вовремя закрыл их и прикрыл веки ладонями.
Времени привыкать и осматриваться не было, теперь оно летело вперед, как свихнувшийся машинист скоростного поезда.
Он выбрался с трудом, в ушах звенело от слабости, ноги подгибались, но все это казалось не важным по сравнению с возможностью двигаться. Металлический запах, к которому примешивалось еще много чего отвратного, он ощутил много позже, лишь очутившись на твердом полу, выпрямившись и оглядевшись.
Лаборатория оказалась залита кровью, та стекала со стен и столов, заливала пульты управления, к которым под страхом участи худшей, чем смерть, не дозволялось подходить с кофе и бутербродами (водился за сотрудниками грешок перекусывать на рабочем месте). Она скапливалась в неровно положенной плитке на полу, подобралась к носкам Ворона и промочила их. Алая, омерзительно яркая и потому не воспринимающаяся адекватно.
Ворону казалось, он снова во сне или в какой-то убогой компьютерной или кинореальности, создатель которой не примкнул к заговору всех киношников мира и во имя большей реалистичности не затемнил кровь.
— Теперь мне нужна обувь, — сказал Ворон самому себе, — и пусть это будут не шлепанцы.
Когда-то давно, сейчас казалось — в позапрошлой жизни, он воевал. И уже тогда, в юные годы, не страдал идиотскими фанабериями. Убитым ботинки уж точно без надобности, даже если прямо сейчас сюда явится Зона и превратит их в ходячие трупы.
Выбрав на глазок, Ворон стянул обувь с одного из убитых. На заляпанную кровью одежду он не претендовал, хотя та и требовалась. Когда он ложился в барокамеру, стояло начало осени. Даже если в изоляции он провел всего несколько дней, в майке и спортивных штанах по улице не походишь.
Пока искал раздевалку, пришел к выводу, что спецы, устроившие зачистку лаборатории, ушли. Стояла звенящая тишина, которую принято называть мертвой. Впрочем, Ворон все равно старался передвигаться бесшумно.
К своему неудовольствию, расположения комнат он не знал. На стене одного из коридоров заметил план эвакуации при пожаре, изучил, но понял только, как выбраться из здания. Ни архива, ни бухгалтерии, ни кабинетов начальства на нем не указывалось.
Следовало осмотреться в поисках каких-нибудь документов, но Ворон отбросил эту мысль. Чувствовал себя он паршиво, к тому же опасался наткнуться на вполне определенный труп — своего отца.
В том, что неизвестные убийцы раненых не оставили, он не сомневался. Хотелось бы знать, почему никого из них не заинтересовала барокамера и ее содержимое, но подумать об этом можно было и
Прозвище «тяжелые» подходило к ним на все сто процентов. Экипированные в шлемы и доспехи, прибавляющие им килограммов десять-двадцать веса, немаленького роста. Перед ними ставили только самые конкретные задачи: зачистить территорию, например, или положить всех живых мордой в пол (при этом целыми оставались лишь те, кто успевал упасть сам). Таким было не до барокамеры: они громили. И это же означало, что скоро сюда придут другие, заглядывавшие в каждую щелку, носом роющие плитку на полу и стенах. Чем скорее удастся удрать, тем лучше.
Ему снова повезло: Ворон наткнулся на каморку охраны. Здесь нашлось все необходимое, начиная от аптечки и кончая сменной одеждой. Трупы отсутствовали, и это не могло не радовать. Удалось бы даже перевести дух и отдохнуть, но не стоило. Он лишь осмотрел руку и замотал бинтом. Снимать катетер сам Ворон не решился. Еще он наконец влез в джинсы и нашел куртку. Рубашка неизвестного охранника в плечах оказалась безнадежно мала, но отсутствие этой части гардероба он точно переживет. А главное, в столе лежал мобильный телефон и кошелек, в котором нашлась вполне приличная сумма.
Больше всего Ворон опасался того, что за выходом могут установить наблюдение, но либо ему снова повезло (вечер переходил в ночь, а фонари не горели), то ли действовал слишком нагло и быстро. Он не только вышел, но и поймал попутку, добрался до Москвы, потом до метро и затерялся в толпе спешащих по домам людей.
Никогда поездки на общественном транспорте не давались ему столь тяжело. На «Парке культуры» он едва не умер. Очнулся на лавочке, причем бутылку минералки ему протягивал какой-то бомжеватого вида мужик в сером пальто.
— Спасибо, — пробормотал Ворон, принимая подношение.
Мужик кивнул, развернулся и влез в отъезжающий поезд.
— Хоспода пассажиры… помохите Христа ради, — донесся до Ворона его заискивающий голос, прежде чем двери захлопнулись.
Бутылка оказалась непочатой, но Ворон отпил бы из нее в любом случае. Сейчас он снова находился на войне, а значит, чувство брезгливости отключилось.
На станции имелся вай-фай, и телефон ловил сеть. Какое-то время Ворон раздумывал, не выйти ли на поверхность, но решил не рисковать: сейчас находиться в толпе было безопаснее. Главное, не отключиться и не привлечь внимание сотрудников правопорядка.
Номер всплыл в памяти мгновенно, хотя не факт, что по прошествии нескольких лет кто-нибудь на него ответит: в России отвратительно относились к симкам.
— Слушаю, — ответил знакомый жизнерадостный голос через четыре гудка.
Ворон понял, что при всем желании не сумеет выдавить из себя ничего похожего на приветливость, и мысленно махнул рукой:
— Привет, Роман, извини, что давно не напоминал о себе. Когда-то ты спас мне жизнь, если несложно, сделай это снова…