"Фантастика 2024-76". Компиляция. Книги 1-26

Багдерина Светлана Анатольевна

Когда огонь почти угас, и похлебка была доедена до самого дна, кроме одной ложки — мертвым — тихо вошедшая девочка во всем зеленом принесла лепешки на расписном глиняном подносе, собрала посуду, и так же незаметно вышла.

Арнегунд поднялась, взяла с украшенного чеканкой медного блюда на полу черпак и принялась так же безмолвно разливать всем присутствующим у очага в ее доме крепкий сладковатый, с горчинкой напиток из трав и коры.

Сквозь дымовое отверстие в черепице были видны крошечные осколки седого неба, обнажаемого на миг порывами ветра, и тут же снова скрываемого плотной листвой исполинских деревьев, и тусклый мутный

свет вечера.

— Ночь наступает, — проговорила Арнегунд, и люди поняли, что траурное молчание теперь можно нарушить и им.

— Но… мне показалось… что мастер Аед говорил, что солнце над Сумрачным миром никогда не закатывается, ваше величество? — нерешительно проговорила Эссельте и, спохватившись, торопливо попыталась встать и сделать книксен.

Королева потешно замахала одной рукой — вторая занята горячей, наполненной до краев глиняной кружкой.

— Не вставай, Эссельте! Сиди! Я не знаю, какие у вас, людей, обычаи, но среди сиххё короли имеют всего две привилегии. Отвечать за всех, и идти в бой и умереть первыми…

Красивое лицо Арнегунд застыло, неуловимо приняло отсутствующее и чуть потерянное выражение, глаза затуманились, будто пытались пробить толщи времени и расстояний…

Похоже, печаль иного рода, нежели траур по погибшим соплеменникам тревожила ее душу.

— Ночью у нас становится всего лишь немногим пасмурнее, вот и всё. Сейчас темнее, чем обычно, потому что дождь собирается, — деликатно ответил за женщину старейшина Тенистого Дагда. — А солнца здесь не видели ни мы, ни старики. Наверняка оно есть… где-то… ведь травы растут, и цветы распускаются, и деревья тянутся ввысь…

— …А зачем бы всё это им, если бы они не знали, или не надеялись всем сердцем корней, всеми прожилками листьев, всеми трепетными своими лепестками, что где-то там, за тучами, обязательно есть солнце? — тихо договорил неоконченную фразу старика Друстан.

Королева улыбнулась сквозь слезы, Эссельте восхищенно вытаращила глаза, Иванушка восторженно ахнул, сиххё одобрительно закивали, и лишь старый Огрин, не рискуя выказать свое отношение к опальному знахарю при всех, молча поморщился, словно чай в его кружке превратился в касторку.

— Оказывается, ты не только целитель, но еще и поэт, — по-птичьи склонив набок голову, мелодично играя словами, проговорила хозяйка.

Друстан стушевался.

— Я… всего лишь любитель… рифмую звуки с чувствами, и получаю ветер…

— Я очень люблю стихи… — мечтательно прошептала принцесса и повернула заалевшее от горячей еды и близости пламени личико к Иванушке. — А ты, милый?

— Я?.. — заглянул внутрь своей книжной насквозь души лукоморец, не обнаружил, несмотря на усилия, ничего нового, и честно ответил: — Я бы предпочел хороший длинный роман про приключения и путешествия, моя радость. Или про животных дальних стран…

— С одним из них ты сегодня уже познакомился, — криво усмехнулся Аед и кивнул на перевязанную руку царевича, где выдрокобра на переправе оставила свои отметины. — Как мечтал.

— Если бы не Друстан, мы бы все остались там! — горячо воскликнул Иван и в порыве благодарности хлопнул лекаря по плечу. — Спасибо большое, вы настоящий знахарь!

Тот подскочил и ойкнул: выдрокобр в Широкой хватило на всех.

— Вы любите стихи? — вернулась из заоблачных миров и снова грустно улыбнулась Арнегунд. — Хотите послушать стихи сиххё?

И, не дожидаясь ответа, быстрым ловким движением поднялась с циновки и принесла

лежавший на маленьком столике окна инструмент, на неискушенный взгляд Иванушки похожий одновременно и на лиру, и на арфу.

Заняв место у огня, королева поставила инструмент — айволу — на колени, и, прикрыв глаза, тихо заговорила нараспев, нежно касаясь пальцами тонких витых струн:

Почти забыты солнечные блики Почти забыт чарующий закат Наш отчий дом — каким он был великим, Там, наверху, столетия назад. Хоть и «величие» — пустое слово Для мест, что лучше сказок и чудес Мы век за веком вспоминаем снова О них под гнётом сумрачных небес. Во мраке мы трудом свой дом создали. Но мы не сможем позабыть о том, Как дивны были сказочные дали, Где каждый лес уютнее, чем дом. Названий наших не найдёшь на картах, Хоть были они звучны и легки. Все думают, что мы ниспали в тартар Как древние и злобные божки. Но мы вернёмся! Пусть расставшись с телом — Мы склеп покинем сумеречный свой! Ведь то, что называют там «наделом» Мы называем «Светлою Землёй»…

— По-моему, это очень хорошие стихи, — первым заговорил Иван, когда прощальный аккорд унесся ввысь вместе с прозрачным дымком.

— Это чудо… сказка… — сквозь застившие глаза слезы прошептала принцесса. — И так грустно… прямо сердце щемит… и мурашки по коже…

— Если бы не война… — покачал головой Аед, — может, наши народы сумели бы договориться как-нибудь… по-другому.

— Но это вы нанесли первый удар! — насупился Огрин — дипломат до кости мозга. — Помните, в Закатной бухте, из засады?..

— Нет, вы — тем, что пришли на наши земли! — вспыхнул как хитрый порошок Друстана и обиженно вскинулся Дагда.

— Мы не знали, что они ваши! — горячо воскликнула принцесса, задетая за живое. — Вы не показывались, пока не стало слишком поздно!

— Мы не показывались, потому что не считали нужным, потому что это наши земли! — нахмурился Амергин, старые обиды скопом нарисованы на его худощавом лице. — Хотим — показываемся. Хотим — нет.

Цепная реакция пошла.

— Вы не показывались, потому что презирали нас и считали существами ниже себя! — с порцией горькой правды ввязался в перепалку Друстан.

— Мы не показывались, потому что… — приподнялся Аед.

— Стойте, стойте, стойте!!! — решительно вскочил Иван и вскинул ладони, немного опередив помрачневшую и встревоженную зарождающейся ссорой королеву. — То, о чем вы говорите, было давно, сотни лет назад, когда никого из вас на Белом Свете еще не было! И это значит, что ни сиххё, ни люди, здесь присутствующие, не могут отвечать за дела своих предков!

— Но это правда!..

— Это было!..

— Голос крови… — пасмурно пробормотал Дагда.