"Фантастика 2024-82" Компиляция. Книги 1-21

Переяславцев Алексей

Артиллеристы рассчитывали на полное разрушение "миллионников" вместе с живой силой. Расчет оказался не вполне точным. Доты как оборонительные сооружения погибли. Люди — не все.

Мы не можем констатировать, что младший унтер-офицер Сальминен был особенно умен. Не станем также утверждать, что он был чрезвычайно удачлив. И все же он ухитрился выбежать из основного (северного) выхода из дота еще до того, как очередная порция гаубичных снарядов разнесла крышу и добила тех, кто еще оставался живым.

Сальминен с некоторым удивлением обнаружил, что лежит в узком пространстве между двумя большими камнями, что русские гаубицы не стреляют больше, что их пехота все еще не пошла в атаку — и начал действовать.

Видимо, им руководило наитие. Может, то было особо разумное

подсознание. Как бы то ни было, унтер-офицер пробрался внутрь того, что осталось от "миллионника", и вынес оттуда ценный предмет.

Через полтора часа на финский заслон вышел, слегка пошатываясь, некто из своих, судя по форме. За плечами у него был груз.

Конечно же, пришельца обогрели, накормили — и задали вопросы. Сеанс допроса продлился недолго:

— Седьмой дот… по нам стреляли… тяжелые пушки… лейтенант… просил… подкрепление… четверо убитых… радист убит… рацию я принес… включить не мог…

Выдав эту информацию, унтер-офицер сполз на землю.

Доставленный с таким трудом тяжелый предмет освидетельствовали. Собравшиеся переглянулись. Никто не удивился, что спасшемуся не удалось связаться со своими по радио. Аппарат был покорежен осколком и явно пребывал в неработоспособном состоянии. Судя по тому, что унтер-офицер Сальминен тащил совершенно бесполезную рацию такое расстояние, он вряд ли был полностью вменяем. Опытные солдаты поставили диагноз без всякого медика: контузия.

Рассказ спасшегося унтер-офицера лишь подтвердил то, что личный состав заслона и так услышал. А потом гром артиллерии стих. Совсем. Седьмой дот имел пушечное вооружение, но звуков от выстрелов из нее никто не слышал. Возникло естественное подозрение, что дот уничтожен полностью. Отправили разведку. Та подтвердила это печальное предположение: русские солдаты явно обошли дот и теперь при поддержке танков продвигались в северном направлении. В таких случаях обстановку докладывают вверх по команде, что и было сделано. Ответ был вполне ожидаемым: надо держаться, сейчас подкрепление прислать невозможно.

Командовавший заслоном офицер сделал про себя вывод: не только в данный момент, но и в будущем подкрепления не будет. Но вслух это не прозвучало: настроение личного состава и без того было пониженное. Правда, оставалась надежда на минные поля и завалы на дороге. Но лейтенант, умевший думать повыше своего уровня, отнюдь не исключал окружения. По крайней мере, положение линии фронта на карте наводило на подобные неприятные мысли.

В оправдание этому грамотному офицеру стоит сказать: он был не одинок в своем заблуждении. Военачальники куда большего ранга думали аналогично. У них не было твердых оснований на иные предположения в части планов русского командования. Пока что не было. Правда, могла бы насторожить остановка продвижения противника на восточном фланге фронта, прилегающем к Ладожскому озеру с запада. Но ее приписали осторожности русских военачальников: их войска уперлись в открытые пространства озер Вуокса и Суванта-ярви. Наступление без должной огневой подготовки (а подтягивание артиллерии требовало времени) грозило громадными потерями. К сожалению, Красная Армия быстро обретала боевой опыт.

В скором времени донесения этого и других заслонов позволили выявить направление главного удара бронированного кулака русских. Конечно же, это был Виипури. И к уже существующей обороне города стали поспешно добавлять все, что удалось найти. В ход пошло наследство царской России: артиллерийское вооружение времен Великой войны и даже старше. Исходя из полученного опыта, упор делался не на количество стволов, а на их маскировку и укрытие.

Любой мало-мальски соображающий в тактике офицер посоветовал бы организовать для обороны приморского города поддержку с воды. Но с этим дело обстояло скверно. Канонерские лодки (во флоте их имелось четыре штуки) для этой цели не годились: максимальный калибр составлял 105 мм, а броневая защита была еще хуже артиллерии, к тому же преодоление ледового покрова Выборгского залива оставалось за пределами их возможностей. Куда лучше подошли бы броненосцы береговой обороны. Их было два: "Вяйнамёйнен"

и "Илмаринен". Оба имели десятидюймовые орудия в качестве главного калибра. Оба отличались неплохой для того времени зенитной артиллерией. Мало того: изначально проект предусматривал возможность плавания во льдах; для этого имелся усиленный ледовый пояс и ледокольные обводы корпуса. Но как раз эти два обороняли Хельсинки и прилегающие районы. Хуже того: при полном попустительстве со стороны финской авиации, над южным побережьем страны постоянно висели русские авиаразведчики. Уж они не пропустили бы не то, что подход броненосцев к Выборгскому заливу — даже просто выход из базы.

Наиболее дальновидные военачальники Финляндии (в том числе маршал Маннергейм) давно понимали, что стратегически война уже проиграна. Но они рассчитывали, что при взятии Виипури русские войска умоются кровью. И тогда можно будет выторговать более-менее приемлемые условия мира.

По известному выражению Отто фон Бисмарка "на каждую вашу хитрость русские ответят своей непредсказуемой глупостью". На сей раз РККА действовала не в соответствии с этой максимой. Никто из командного состава финской армии не назвал русский план дурацким или глупым. Умственные способности командования противника тоже не ставились под сомнение. Скорее к русским военачальникам применялись слова, соответствующие русским "сволочи", "мерзавцы", "гады ползучие", а также иные, еще худшего содержания.

Нехорошие дяди, отдававшие русским войскам приказы, и не подумали брать Виипури в лоб. Возможно, они вправду опасались высоких потерь. Как бы то ни было, славный финский город оказался полностью окруженным, если такое выражение можно применить к территории, находящейся на берегу залива. И на этом наступление застопорилось.

Само собой, обстановку доложили в финский Генштаб. В результате там воцарилось унылое единодушие. Все офицеры дружно объяснили остановку наступления лишь необходимостью оперативной паузы. Дело было даже не в том, что блокированный Виипури не мог сопротивляться долго. Русские не утрудили себя взятием города из-за нежелания терять время. Впереди у них была столица Суоми, и до нее — меньше двухсот пятидесяти километров. Времени же возвести серьезную оборону просто не осталось. Все финские военачальники полагали осназ за полноценную дивизию, а по боевым характеристикам эта часть соответствовала как бы не армейскому корпусу. И она уже продемонстрировала свои возможности в преодолении подобных препятствий.

Вот в этот момент вместо грома пушек зазвучали голоса политиков.

Финский государственный деятель, министр без портфеля Юхо Паасикиви, он же Юхан Хелльстен, швед по рождению, был не только ловким, но и трезвомыслящим государственным деятелем. Ему не застили глаза мечты о Великой Финляндии аж до Урала. Видимо, этому высокому должностному лицу случилось глянуть на глобус и прикинуть разницы в размерах Советского Союза и своей родины [33] . Сравнение ресурсов всех видов также не могло добавить воинственного духа вышеназванному господину. Как бы то ни было, он не только проникся убеждением, что эту войну надо заканчивать как можно скорее, но и начал действовать в том же направлении.

33

во время дебатов о нейтральном статусе страны как раз это предложил сделать своим политическим противникам Урхо Кекконен, тогдашний президент Финляндии (РИ).

Надобно заметить, что до начала войны Финляндия пребывала в настроении, которое можно было выразить фразой: "Европа нам поможет". Во всяком случае, приверженцы этого мнения составляли большинство, в том числе в парламенте. Но Пассикиви с самого начала войны получил горячую поддержку от маршала Маннергейма. У него-то был опыт общения с союзниками. Ожидания бывшего царского генерала оправдались: Англия и Франция, ссылаясь на состояние войны с Германией, не обещали никаких ресурсов, кроме устаревших самолетов и танков, притом в небольшом количестве. Да и эта техника должна была прибыть к шапочному разбору.