"Фантастика 2025-1". Книги 1-30
Шрифт:
– Всё украл!!! Всё! Нищей оставил! Подчистую обобрал пожилую женщину!
– по щекам Марфы потекли слезы, старуха так громко зарыдала, будто съела за один присест головку чеснока.
Жрец сочувственно покачал головой и вопросительно посмотрел на стражника.
– Мальчишка обокрал уличную торговку, ваше святейшество, - произнес верзила.
Старуха зарыдала ещё громче. Закрыв лицо руками, она с громкими всхлипами и завываниями начала перечислять мои грехи:
– Ыыыыы.... Десять лучших пирогов стянул паршивец.... Ыыыыы... все съел, как только влезло в дьяволенка! Ыыыы... Одни убытки унесу. Ыыыы... с рынка
Вытирая платком крокодильи слезы, Марфа начала жалостливо пересказывать все неудачи своей жизни, начиная с замужества. Странным образом выходило, что абсолютно во всех неприятностях старухи виноват я. По глубокому убеждению карги, на великое прегрешение меня, без сомнения, подбили демоны.
– Ваше святейшество, да вы посмотрите в глаза его бесстыжие, - надрывалась Марфа, обтирая платком уже давно сухие глаза, - да в них пламя дьявольское. Душа его уже Хаосу отдана. Еретик! ЕРЕТИК!
Я встрепенулся. До последних слов речь Марфы меня забавляла. Я понял, что не страшусь смерти. Может, просто устал. С тех пор, как умерла мама, а отчим, найдя молодую девку, "случайно" потерял меня улице, я только и делал, что боялся. Как мышь бегал по свалкам и темным закоулкам, и вот, оказавшись в цепких когтях, почувствовал странное облегчение, решив достойно принять свою участь. Я уже приготовился к тугой петле на шее, но безумной старухе моей смерти показалась мало. Карга в присутствии жреца обвинила меня в ереси! Уж лучше виселица, чем сожжение заживо!
– Неправда! Неправда!
– испугано закричал я.
– Каюсь, украл, но я не еретик!
– Замолкни!
– рявкнула Марфа.
– Как смеешь ты, жалкая крыса, открывать рот в присутствии его святейшества!
– Позвольте, я сам решу, кому и когда можно ко мне обращаться, - сказал жрец.
Священнослужитель не стал повышать голоса. Тон его оставался мягким и добродушным, но в нём чувствовалась скрытая сила. Марфа поспешила заткнуться. Обычно в ухо оглохшей на старости лет торговке приходилось громко кричать, но тихий голос священника подействовал на неё просто магически.
– Простите, ваше святейшество, - сказала Марфа, опустив глаза в землю.
– Итак, мальчик, - обратился ко мне жрец, - ты действительно встал на путь воровства?
Настала моя очередь опустить глаза в землю. К несчастью, здесь было, кому говорить за меня.
– Конечно, встал, паскудник, еретик клятый!
– встрепенулась Марфа, - да он...
– Помолчите, добрая женщина, - оборвал жрец, - я разговариваю с мальчиком.
Поразительно! Тихий и мягкий голос снова заставил Марфу замереть с открытым ртом. Старуха протяжно выдохнула, выпустив заготовленный для гневной речи воздух.
– Ну, мальчик?
– жрец вопросительно поднял густые брови.
Я молча кивнул.
– Что ты украл?
– Пирожки.
– Сколько?
– Десяток, может, больше.
– Много больше, ваше святейшество!
– снова заныла старуха.
Священник строго на неё посмотрел.
– Ты раскаиваешься?
– спросил жрец.
Я задумался, гадая, что ответить. Священник не выглядел злобным, но откровенничать с ним мне не хотелось. Разумеется, никаких угрызений совести я не испытывал. Мне хотелось кушать, а денег
– Каюсь, ваше святейшество, - произнес я, - всей душой каюсь. Изнываю от стыда. Перед очами Владыки Светлого впал в грех воровства и чревоугодия. Простите, о святейший!
Жрец улыбнулся.
– Бойкий мальчишка!
– заметил он.
– Складно говорит. Жаль, неискренне.
У меня внутри всё похолодело.
– Всё правда, ваше святейшество!
– запротестовал я.
– Уверен, сейчас ты действительно так считаешь, - рассмеялся жрец, - ладно, пока ты не начал призывать в свидетели Светлого Владыку, и не скатился до прямого богохульства, будет лучше закрыть тему.
Подумав, священник протянул старухе серебряную монету.
– Вот, думаю, это покроет ваш убыток, добрая женщина, - сказал он.
Глаза Марфы заблестели от жадности. За серебро ничего не стоило скупить всё содержимое её ларька, с больной внучкой и ей самой в придачу! Старуха жадно выхватила монету и, прежде чем сообразила, что делает, попробовала металл на зуб.
– Сомневаетесь в моей честности, добрая женщина?
– невинно поинтересовался жрец.
Старуха поперхнулась. От неожиданности она прикусила монету чуть сильнее, чем дозволяли её стертые от старости зубы.
– Уууууу!
– завыла от боли Марфа.
– Жадность - тяжкий порок, - наставительно произнес жрец, - желаете целительную молитву?
Старуха отрицательно замотала головой. Молитвы жреца ей не по карману. Разумеется, услуги "наместников Светлого Владыки" считались бесплатными, но за потраченные на молитву волшебные кристаллы надлежало заплатить, а заработать даже на один фиолетовый камушек старуха не сумеет и за год, даже если её лоток установить в самом центре рыночной площади. Вдобавок, плату священники, разумеется, не брали, но жертвоприношения на церковные нужды принимали охотно, и без щедрой помощи "на дела Божьи" об исцелении не стоило и заикаться.
Священник пожал плечами.
– Что же, тогда, я надеюсь, спор улажен! Пойдем, мальчик.
Священник махнул рукой, приказав мне подняться. Жрец внес за меня оплату! Он спас меня - никчемного грязного беспризорника - от верной смерти. Зачем? Неужели Светлый Владыка и впрямь решил помочь? Но почему? Я ведь не жил праведно и не сделал ничего, за что Бог Орел мог мною гордиться.
Вне себя от счастья и избавления, я поцеловал подол мантии жреца.
– Благодарю! Благодарю!
– сказал я.
К несчастью, вмешался стражник.
– Прошу прощения, ваше святейшество, - сказал верзила, - но мальчишка всё же совершил преступление. Он вор, и его надлежит передать в руки правосудия.
– То есть?
– спросил жрец.
– Моя обязанность - конвоировать пойманного вора к городскому судье, - сказал стражник, - помощь вашего святейшества бесценна, но мальчишке надлежит ответить не только перед духовной, но и светской властью.
У меня внутри снова всё похолодело. Городской судья? Можно подумать, он станет тратить время на беспризорника? Фыркнет, плюнет и укажет рукой на виселицу! Вот и весь суд!