"Фантастика 2025-122". Компиляция. Книги 1-16

Зубачева Татьяна Николаевна

– Тибби! – крикнул Грегори.

– Да, масса Грегори, вот она я, масса Грегори! – вышла из-за плиты толстая негритянка.

– Дай ему ложку, – распорядился надзиратель. – И пусть поест со всеми.

Пока Тибби извлекала откуда-то ложку, надзиратель вышел. Он не сразу это заметил, следя за Тибби и остальными. То, что все оставили еду и теперь уже открыто в упор рассматривали его, не понравилось ему. О вражде между индейцами и неграми он знал слишком хорошо, хотя в Паласах до открытых драк доходило редко. И ни одного индейца не видно, и здесь ему против всех… а драться после пузырчатки тяжело. Тибби встала перед ним с ложкой в руке, широко радостно

улыбаясь, и, когда он протянул руку, бросила ложку ему под ноги. Он нагнулся за ней и, краем глаза поймав неясное движение, успел метнуться в сторону. Удар пришёлся вскользь по плечу, да и куртка смягчила. Но когда он выпрямился, перед ним стоял уже другой противник, на полголовы выше, шире в плечах, с мосластыми кулаками, и он быстро шагнул назад, чтобы прикрыть спину. Эх, если б не пузырчатка и голодная боль, он бы показал им всем, а так… лишь бы отбиться.

– Раб? – спросил негр.

– Да, – ответил он.

– Побегал и добегался, краснопузый, – ухмылялся негр. – Щас мы тебе прописку сварганим. Ломка – хозяйское дело. А прописка – наше. Ща мы тебя смажем.

Чего он про побег толкует? За отработочного, что ли, тоже принял? Ну и хрен с ними, лучше, чем за спальника. Ладно, прописка так прописка. Ложку он успел засунуть за голенище, руки свободны.

– Смазать и я могу, – попытался он удержать прописку на словах.

Но кулак уже летел ему в лицо. Он отодвинулся, пропуская удар мимо, и рубанул открывшегося противника под рёбра. Откуда-то вынырнул ещё один, он ударил его не глядя, зная, что сейчас на него кинутся все, а там, кого он успеет вырубить, тот уже не ударит. Его сбили с ног, и он мгновенно свернулся клубком, по привычке закрывая лицо, когда хлопнула дверь. И тут же он остался на полу в одиночестве. Начальственный пинок поднял его на ноги.

– Упал, что ли?

В голосе надзирателя – это уже не Грегори, другой – откровенная издёвка, но он ответил смиренно.

– Да, сэр, упал.

– Ну да, ты ж спальник, лёжа работаешь! – заржал надзиратель.

И его гогот дружно поддержали остальные рабы.

– Зибо! – гаркнул надзиратель, и хохот сразу умолк, как выключили.

– Да, масса Полди, – откликнулся старый негр.

– Вот что, Зибо, – подбоченился надзиратель. – Хозяин решил наградить тебя. Ты сколько рабов породил?

– Двенадцать, масса Полди, – гордо ответил Зибо.

– Поработал, старый бугай, ничего не скажешь, – хмыкнул надзиратель. – Так по милости своей хозяин дарует тебе десятого сына. Бери!

И внезапно толкнул его к старику. Чтобы устоять они ухватились друг за друга. И надзиратель радостно заржал, глядя на их вынужденные объятия.

– Так и стойте. Бери сынка, Зибо. Он спальник, так тебе теперь ночью не скучно будет.

– Так у Зибо краснопузый в сынках! – ахнул кто-то.

Ржал надзиратель, что-то кричали и хохотали остальные негры, а они стояли посреди этого в приказных объятиях и молчали. А что тут скажешь? Воля господина – закон для раба.

– Ну, – отсмеялся надзиратель, – по местам, шваль рабская. Зибо, забирай его и марш на скотную, всю кухню навозом провонял! Губастый, где твоё место!

Рабы выскакивали за дверь, получая в напутствие хлыстом, кому уж куда придётся. Зибо шёл медленно, а он следом, и им досталось по два удара. Каждому…

Рози была счастлива. Она идет с работы с приятельницей, а не одна. Как все. Это ведь так тяжело и обидно: идти молча одной в весёлой говорливой толпе вырвавшихся с работы девушек.

И каблучки Рози так и отстукивали по асфальту в общем весёлом ритме. Её веселье заразило Женю. Они шли, взявшись под руку, болтая и смеясь, неотличимые внешне от остальных. Как все забегали в попутные магазины. Там к этому часу уже громоздили мелкую фасовку сладостей и прочего к кофе, но Жене надо ещё запастись для дома, и её сумка быстро приобрела «семейный» вид. Конечно, это не соответствует, но из-за войны много семейных женщин пошло на работу. И Рози знала, что они как все. А это очень хорошо – быть как все, не выделяться.

Рози жила на окраине в длинном многоквартирном доме. Снимала комнату в большой густо населенной жильцами квартире. Женя, бывая у Рози, вспоминала детскую игрушку – тридцать кубиков, один другого меньше и вложенных друг в друга. Так и здесь. Дом, в доме квартира, в квартире комната.

Заработка Рози хватило бы, наверное, и на что-нибудь получше, но… но не с её родственниками на что-то претендовать. Во всяком случае, комната Рози имела отдельный вход из холла и нишу с плиткой. А привезённые из дома салфетки, коврики и картинки сделали комнату, по мнению Рози, уютной и очень миленькой. Женя не спорила. У Рози ей в самом деле было приятно и легко. Насколько ей вообще было легко с людьми.

Получилось всё очень удачно. В холле они столкнулись с доктором Айзеком, поздоровались, обменялись замечаниями о погоде, и Рози пригласила его «на чашечку». Доктор поблагодарил и пообещал заглянуть чуть попозже.

У Рози всё для «чашечки» было уже готово, даже кипяток в термосе, чтобы не греть воду для первой чашки.

Они пили кофе с фигурными сухариками и мило сплетничали. Рози очень старалась, чтобы всё было, как у всех, как положено, и Женя подыгрывала ей. Но выдержать общепринятый тон Рози не смогла.

– Джен, вы сказали сегодня, что бывали… в Паласе, – нерешительно начала она.

– Да, – кивнула Женя, – а вы?

– Я? Нет, мне не пришлось. Я выросла на ферме, а там война и всё такое… Так уж получилось. А что, Джен, это действительно так… ну, как рассказывают?

– Не знаю, – пожала плечами Женя. – Я была в Паласе только раз и очень давно. Уже шесть лет прошло.

– Да, но…

Рози запнулась, но Женя поняла её невысказанный вопрос.

– Мне было семнадцать лет. Я училась в Женском Образцовом колледже.

– Крейгера?

– Да. И девочки уговорили меня пойти. Тогда считалось, что невинность надо терять в Паласе.

– Но… но почему?

Женя улыбнулась.

– Разве вы не читали пособий?

– Да-да, – закивала Рози. – Я вспомнила, Джен, ну конечно. Боль вызывает неприязнь к источнику, и лучше, чтобы источником боли был раб. Это в самом деле так?

– Не знаю, – повторила Женя. – Я могу судить только по себе.

– Да, – вздохнула Рози. – А у меня ещё не было никого. Мне скоро двадцать, а я ещё девушка. Это ведь ненормально? – на глазах Рози выступили слёзы.

– В войну всё нормально, – отмахнулась Женя. – Вы ещё встретите хорошего парня, и у вас всё будет хорошо.

– Без Паласа? – улыбнулась Рози.

– Конечно, без! – засмеялась Женя. – Их закрыли, и слава богу.

– Джен, но ведь в Паласы ходили не только за этим. Ну, потом, после первого раза…

– Это уж кто как хотел, – ответ прозвучал суше, чем следовало, но Женя не любила разговоров о Паласах и их обитателях.

Рози не поняла этого. Или не захотела понять.

– Джен, но ведь и по одному разу можно составить впечатление.