"Фантастика 2025-22". Компиляция. Книги 1-23

Павлищева Наталья Павловна

Про Каэдэ ему особо было нечего сказать.

– Видел служанку из поместья пару раз, когда она с повозкой за продуктами приезжала, но кто, откуда взялась, не знаю.

Пока пили чай, отогревались и беседовали, за пределами управления совсем стемнело. Час еще не так чтобы поздний, но тучи скрывали небо, а метель смешивала его с землей. Весь день прошел, а толку мало.

Распрощавшись, пошли искать место, где остановились на постой, замерзли еще больше. Хозяин с хозяйкой при виде юношей мигом кинулись греть воду для о-фуро [180] . Пока Хизаши искупался первым, вода после него

заметно остыла – он без стеснения сидел столько, что впитал в себя почти все тепло, но Кенте хватило и этого. Ополоснувшись заранее, он погрузился в о-фуро по плечи и расслабленно откинулся назад, раскинув руки. Рёкан был скромный, в комнату влезла всего одна прямоугольная высокая ванна, над ней виднелось окошко, затянутое бумагой. Горячий пар поддерживал температуру, но от того, как выла и бесновалась вьюга снаружи, становилось будто чуточку холоднее.

180

О-фуро – традиционная японская деревянная ванна.

Облачившись в гостевую юкату, Кента вернулся в комнату и застал там прелюбопытную картину: сидя на продавленном дзабутоне за столом, Хизаши спал. Его голова свесилась на грудь, но сам он держал спину ровно, руки покоились на коленях. За стенами неистовствовала метель, жадно цепляющаяся за ускользающую с каждым солнечным днем власть, а в комнате было тепло, и мнилось, будто она – это отдельный мир, за пределами которого больше ничего не осталось.

Кента не хотел бы разрушать эту идиллию, но все же прошел вперед и опустился за стол, чтобы налить себе уже остывшего чая, Хизаши дернулся и распахнул глаза так резко, что Кента едва не пролил мимо.

– Почему не лег в постель? – спросил он, плеснув еще и в чашку Мацумото.

– Я думал. – Хизаши сонно щурился, веки тяжело нависали, из-за чего его взгляд сильно походил на взгляд рептилии. – Наверняка есть способ рассчитать наилучшее время для ритуала хитобасира.

Кента кивнул.

– Верно мыслишь. При храмах многие обряды проводятся, исходя из положения звезд и светил… Погоди! – он едва не хлопнул себя по лбу. – Значит, мы тоже можем попробовать!

– Попробовать что? Ты, например, знаешь, когда лучше всего принести жертву, чтобы снять проклятие, которое мы даже не заметили?

Кента же погрузился в размышления, не обратив внимания на издевку. Если они успеют предсказать время, то помешают ритуалу, и Каэдэ не умрет. Как? Как это сделать? От чего оттолкнуться? В святилище Лунного медведя никогда не приносили кровавых жертв, даже кроликов, что говорить о людях. Мать не учила его такому, и Кента вернулся мыслями к урокам Дзисин.

– Бесполезно, – сказал Хизаши. – Мы можем гадать до следующей зимы.

Он перебрался на разложенный футон и свернулся под тонким одеялом. Кента еще долго сидел, слушая свист ветра и думая, но на ум, как назло, приходило только грустное лицо Юрико-химэ, такое, каким он видел его в последний раз. Лицо не человека, но и не уродливой кидзё. Юрико-химэ исчезла в метели, поблагодарив его, пусть он и не заслужил. Ради этих слов он готов был снова и снова бросаться на выручку чужим людям, как бы Хизаши ни насмехался над ним. Юная Каэдэ хотела отдать жизнь за мужчину, который никогда не станет ее. А он… он собирался хладнокровно принести ее в жертву? Или он был доведен до отчаяния и не видел иного выхода?

Но выход должен быть. Любой, только не этот.

Так и задремал. А когда услышал голос из коридора,

проснулся сразу, еще не понимая, кто и что говорит.

– Заходи! – громко разрешил Хизаши, непонятно когда успевший вылезти из-под одеяла и выглядевший так, будто никогда там и не был. Но вся сонливость слетела с Кенты, стоило в комнату войти юноше из поместья, Рёте. Он походил на призрака, мокрый, продрогший, бледный до синевы, чудо, что он вообще смог добраться сюда по такой-то погоде. И Кента понял: началось.

– Каэдэ увели в дом после ужина, и больше она не выходила, – выпалил Рёта, глаза у него лихорадочно, немного безумно сверкали. – Я прокрался во внутренний двор, куда не пускают слуг, и увидел, что святилище уже готово! Тогда я попытался добраться до Каэдэ, но ее охраняли! Меня поколотили и велели донести хозяину, если снова сунусь.

– Час Свиньи, – сказал Хизаши, и Кента подхватил его мысль:

– Раньше часа Быка не начнут, есть время что-нибудь придумать.

– Вы… вы спасете Каэдэ? Спасете, да?

Глядя в полные надежды глаза влюбленного юноши, Кента не посмел солгать, пусть даже эта ложь обязательно станет правдой.

* * *

Рёту оставили в комнате, наказав отправиться к старосте, если они не вернутся к завершению часа Быка. Юноша рвался помочь, но им был нужен кто-то вне поместья, ведь они пока не понимали, это дело о вероломстве смертных, или в нем замешаны и иные силы тоже. Против людей действия оммёдзи ограничивались законами, и Кента надеялся, зная, что это наивно, на благополучное разрешение. И все же готовился к сражению.

Метель еще не улеглась, но мела не так яростно, а когда впереди показались мрачные стены поместья, с неба сыпались лишь редкие крупные снежинки, похожие на пух. Оханами накрывал купол тишины. Сквозь перья облаков проглядывал серп убывающей луны, чей свет заставлял снежный покров таинственно мерцать в ночи. Хруст под ногами выдавал их присутствие, но Кента нутром чуял – никто их не услышит.

– Я не ощущаю живых, – нахмурился Хизаши, приложив ладонь к воротам. Потом, замерев на пару мгновений, отошел на шаг и ударил по ним энергией ки. Кента приготовился защищаться от охраны, но никто не выскочил им наперерез из темноты тесного дворика.

Кента тоже не чувствовал живого присутствия, и это пугало.

Они беспрепятственно вошли на территорию поместья, тенями скользнули по продуваемой ночным ветерком галерее, миновали сад перед горбатым мостиком.

Никого.

Первого человека они нашли, переступив порог господского дома. Знакомая молоденькая служанка, невзлюбившая Каэдэ, лежала на полу, вытянувшись на боку, рядом валялся поднос с опрокинутой миской. Жидкость, вылившаяся из нее, давно впиталась. Кента опустился на одно колено и проверил пульс бедняжки.

– Жива, – с облегчением сказал он. – Но ее опоили чем-то, что замедлило ток крови, тем самым скрыв ее жизненную силу.

Он уже убирал пальцы с ее запястья, когда ощутил кое-что еще. Замер, не веря, а Мацумото присел рядом и за подбородок развернул лицо девушки к себе. Поднял одно веко, другое. Нахмурился.

– Ее жизненная сила куда-то утекает, – наконец сказал он.

– Можешь отследить?

Хизаши открыл рот, закрыл, задумчиво пожевал губу. Кента догадывался, что его терзает: он пытался решить, что можно сделать, а что нельзя, чтобы не вызвать подозрений. Все-таки он до сих пор не знал: эта его тайна для Кенты не была таковой никогда. И чтобы не смущать друга, поднялся и сделал вид, будто хочет осмотреться.