"Фантастика 2025-45". Компиляция. Книги 1-16

Головань Илья

Кто в данном случае прав, а кто виноват понять сложно. По словам деда Кирея, Побеские были здесь издавна. Кошелевы также местные, но основную деятельность развернули в Москве. Нижний сейчас на подъёме и свободных площадей под новое производство хронически не хватает, вот и сцепились два семейства за этот клочок земли. Поговаривают, что ранее эта земля принадлежала Побеским, но их не столь далёкий предок продул её в карты. Сейчас род набрал силу и решил, что пора разобраться с несправедливым (по его мнению) карточным долгом, да и московских здесь явно недолюбливали.

Чтобы

дворянские роды под корень не вырезали друг друга император законодательно ограничил их воинские формирования лёгким стрелковым вооружением. На тяжёлое был строжайший запрет, но это не мешало родам использовать весь свой магический ресурс, что в определённых случаях вполне могло приравниваться к оружию массового поражения.

Народ населяющий частный сектор, заприметив несколько раз у себя над головой неторопливо проплывающие дирижабли и налюбовавшись сиянием развёрнутого кошелевцами защитного купола, решил, что дело пахнет керосином и пора собираться в дорогу от греха подальше. А опасаться было чего — спорный участок находился всего в трёх — четырёх верстах и если до нас, что долетит, то мало никому не покажется.

Дед Кирей пару дней матерился, а потом плюнул на всё и стал гонять меня ещё и по утрам.

— От судьбы не убежишь, а своё я уже давно отбегал! — подвёл он итог своим душевным терзаниям.

Алевтина Захаровна в ответ лишь осуждающе покачала головой, но перечить мужу не стала. Аглая и вся её многочисленная родня также осталась, им просто некуда было идти, как и мне впрочем — не к опекунше же возвращаться в самом деле. Можно было попытаться снять квартиру в городе или на худой конец заселиться в гостиницу, но цены на жильё подскочили едва ли не до астрономических высот. Дело, конечно, было совершенно не в деньгах — не хотелось прыгать в неизвестность с уже насиженного места, да и не ощущал я какой — либо серьёзной опасности для себя.

Три дня нервного ожидания внезапно переросло в продолжительную канонаду. Загрохотало под утро. Ухало так, что дребезжали стёкла в окнах, а сами рамы чуть ли ходуном не ходили. Несмотря на грохот и землетрясение Аглая явилась на службу, как по расписанию.

— Могла бы и дома переждать, — встретил я её во дворе.

— А что там делать? Все в погребе прячутся — скучно! — отмахнулась Глаша.

Как только моя домработница скрылась во флигеле из дома вышел дед Кирей, попыхтеть из своей трубки.

— Огнестрельное оружие имеется? — поинтересовался он.

— Пистолет.

— В самый раз достать, — посоветовал он. — Не ровен час, бойцы объявятся.

— Это с какой же стороны?

— А нам без разницы, — затянулся бывший поручик, — что те, что эти под шумок сейчас таких дел могут наворотить…

— Так по закону не положено, — попытался я возразить.

— Да кто сейчас на него смотреть будет? Скажут потом, что не подчинялись приказам или вообще в диверсанты запишут.

— Что же тогда делать?

— Умные люди по погребам сидят, — ухмыльнулся дед. — Вот только оттуда уже никуда не убежать, ежели супостат схрон заметит, так что полезай к себе на флигель и смотри

по сторонам в оба. Ежели, что увидишь — свистнешь! А там решать будем, что делать дальше.

С крыши флигеля ничего особого не разглядеть: главная дорога проходила по соседней улице и мне виделся лишь её кусок напротив нас, но благодаря загибам проглядывался въезд из города и выезд в сторону мерцающего защитного купола. Оттуда по — прежнему доносился грохот.

— Что — нибудь видишь? — поинтересовался дед.

— Нет, — я отрицательно качнул головой. — И чем они так гремят?

— Чем, чем? — удивился Кирей. — Маги силушкой своей меряются. Вот когда закончат бабахать, вот тогда почитай, и битва начнётся по — настоящему.

Со стороны промзоны показался броневик и два грузовика с красными крестами на борту. М — да… по словам деда Кирея битва ещё толком не началась, а раненых уже два транспорта насобиралось — не зря маги едят свой хлеб. Спустя пару часов броневик с грузовиками проследовали назад, в зону боевых действий. Хотя на дворе сегодня было довольно прохладно, замёрзнуть и простудиться мне не грозило. Раза два пропустив через себя энергию жизни, я подстёгивал свой организм и холод ему был уже не страшен.

Ближе к обеду спустился на перекус, а когда вновь поднялся на крышу флигеля засёк движение на выезде в город. Человек двадцать в шинелях залегли вдоль дороги, направив стволы винтовок в нашу сторону. Приглядевшись, заметил пулемётный расчёт, расположившийся на втором этаже крепкого бревенчатого дома. В это же время защитный купол над промзоной, мигнув внезапно несколько раз, окончательно исчез вместе с канонадой. В наступившей тишине стали слышны приглушённые расстоянием пулемётные очереди.

— Плохо дело, — вынес свой вердикт дед Кирей. — Побеские хотят перекрыть дорогу и наглухо запереть Кошелевых в промзоне, а это значит, что скоро здесь станет очень жарко. Теперь слезай, а то, не ровен час, ещё заденет какая шальная пуля.

Ситуация понятна — кошелевцам эта дорога крайне необходима, и они всё сделают, чтобы её разблокировать. Как только они выяснят, что дорога перекрыта, сразу же перебросят сюда часть своей дружины и что потом останется от частного сектора одному Богу известно.

Кошелевцы не заставили себя долго ждать — появилось несколько грузовиков с красными крестами в сопровождении всё того же броневика. На дороге что — то тяжело ухнуло и тут же затараторили пулемёты. Клубы чёрного дыма и языки пламени показались из — за крыш домов. К пулемётной дроби добавились частые выстрелы винтовок и уханье разорвавшихся гранат. Ещё минут пять продолжалась интенсивная пальба, но потом она внезапно стихла.

— Кажись, кошелевцев всех перебили, — пришёл к заключению дед Кирей, передёргивая затвор непонятно откуда взявшегося в его руках карабина. Оно и не мудрено — какие бойцы с раненых да покалеченных? Вот теперь надобно сховаться и смотреть в оба, наверняка побеские проверять будут не убёг ли кто. Стрелять только апосля меня. Будем надеяться, что пройдут мимо, а Аглаю гони к Алевтине, они в погребе пока пересидят.