"Фантастика 2025-52". Компиляция. Книги 1-20

Романов Герман Иванович

И вот тут нервы не выдержали — две недели тому назад Лондон объявил о конвоировании транспортов в японские порты, в ответ последовало минирование неприятельских акваторий, и первым делом Нагасаки, у Сасебо, главной военно-морской базы мины ставили с начала осени. Стало ясно, что пока идет война русских с японцами, судоходство может стать вообще опасным занятием на всем театре военных действий…

— Но нам, Евгений Иванович есть, что противопоставить англичанам. Если они нападут, то генерального сражения им в угоду устраивать нельзя, эскадра будет в Дальнем. Пусть проходят через минные заграждения и устраивают нам Абукир, если у них народился новый Нельсон. А мы нанесем удар по Вей-Хай-Вею — первой же ночью атакуем их в гавани миноносцами и поставим мины. Тоже самое проделаем и с Чемульпо, и тем вытесним британскую и японскую эскадру за траверз Шандунга. И задействуем все имеющиеся

у нас подводные лодки, что начнут топить любое судно, которое приблизится к этим гаваням. Вот и все — дальше должна воевать армия, продвигаясь на Сеул. Но решать не нам — в Петербурге должны принять четкое решение, стоит ли поддаваться на шантаж и английские демарши. Но десант в любом случае мы должны высаживать, погода скоро станет чуть более благоприятной. Да, определенный риск есть, но операцию нельзя откладывать, без ее проведения война затянется, и японцы воспользуются передышкой, чтобы усилить армии в Корее и упрочить там свое положение.

— А если противник перенесет действия флота в Приморье? Захватит Камчатку и Сахалин десантными партиями — хотя я предпринял меры, но такая угроза вполне реальна, и мы должны ее учитывать.

Наместник сидел насупленный, и вопрос задал нарочито-бесстрастно, вот только на миг эмоции проявились в голосе. Матусевич переглянулся с великим князем, и тот его правильно понял. Александр Михайлович кашлянул, и сам начал говорить:

— То было бы благом, как ни странно — англичане не вступали на нашу землю со времен Крымской войны. Но прошло полвека и ситуация изменилась, Приморье не Крым, оно связано с Россией железной дорогой, и мы не будем топить броненосцы перед входом в Талиенванскую бухту. Зато все крейсера, что в боеспособном состоянии находятся, надлежит немедленно отправить в океан — планы на этот счет планом штабом флота разработаны. И если государь-император примет решение дать отпор, то нам надлежит его исполнить как можно лучше, и причинить неприятелю максимальный ущерб, какой только возможно ему учинить. Однако Камчатку с Сахалином не так просто захватить, Евгений Иванович — Татарский пролив замерзнет, но даже британскому флоту не по силам провести скорую операцию по высадке десанта, ее нужно подготовить, а для этого потребно время.

— Как только наши армии перейдут Ялу, и мы высадим десант в Цинампо, и овладеем Пхеньяном, то японцам станет не до высадок — у них каждая дивизия будет на счету, — негромко добавил Матусевич и внимательно посмотрел на наместника, удивляясь метаморфозе. С лица адмирала Алексеева сошла хмурость, появилась улыбка — он явно воспрянул духом, появилось выражение решительности, глаза гневно сверкнули.

— Война так война, я с кадетских времен жаждал реванша за Севастополь. Только ситуация для лордов иная — теперь все грузы им везти вокруг мира, а не огибая Европу, а нам по железной дороге. Да еще посмотрим, как они Японию на обеспечение свое возьмут, и во сколько шиллингов им обойдется война на краю мира, в самой его заднице. Решено — я немедленно телеграфирую государю, пусть будет тверд. И будь, что будет!

Флагман 1-й Тихоокеанской эскадры оказался единственным из броненосцев, который пережил русско-японскую войну, будучи интернированным в германском Циндао, и вернувшийся на Балтику. «Петропавловск» погиб, подорвавшись на мине, торпедированный «Севастополь» Эссен утопил на внешнем рейде перед сдачей Порт-Артура, чтобы его корабль не достался врагу. Четыре других броненосца достались японцам, на двух из которых спустя одиннадцать лет снова подняли Андреевские флаги — но это совсем другая история…

Глава 24

Канонада гремела вот уже третий час — русская артиллерия вела сейчас непрерывный огонь, облачка шрапнели вспухали над неприятельскими позициями, разрывы гранат вставали на линии окопов. Снарядов сейчас не жалели, все понимали — наступил решающий момент, который может определить победителя в этой войне — заканчивался ее одиннадцатый месяц. За девять недель, прошедших после окончания генерального сражения под Ляояном изменилось многое, и главное — японские войска полностью очистили всю линию ЮМЖД, прекратили так неудачно начавшуюся для них операцию по овладению Квантуном с русской крепостью Порт-Артуром. Да и как там воевать, если армии лишены подвоза всего необходимого, ведь Дальний потерян, порт Инкоу заблокирован,

и осуществлять доставку грузов невозможно. Так что армиям маршала Ойяма пришлось отступать к реке Ялу, уходя в Корею, откуда собственно в апреле и началось продвижении дивизий генерала Куроки. Но русские наседали, используя огромное превосходство в коннице, казачьи разъезды проникали глубоко в тыл, внося разлад и нападая на носильщиков и обозы, срывая доставку жизненно важных боеприпасов и продовольствия. Понесшие большие потери полки отходили из Маньчжурии под постоянным давлением, давая ожесточенные арьергардные бои, потеряв половину артиллерии, зачастую орудия просто бросали из-за отсутствия снарядов и невозможности утащить их по размытым дорогам.

Нужно отдать японцам должное — все четыре их армии, пусть порядком потрепанные, за реку Ялу все же отошли. И заняли позиции, подготовленные десятками тысяч согнанных на работы корейцев. Попытка форсировать реку Ялу с ходу закончилась неуспешно, русским пришлось занимать уже осыпавшиеся окопы, которые они отрыли весной, готовясь тогда к отражению вражеского нашествия. И стали готовиться к новому наступлению, однако его сроки определить было невозможно.

Дело в том, что обе противоборствующие стороны испытывали ощутимую нехватку всего необходимого. В их распоряжении имелась только одна более-менее пригодная дорога — строившийся до войны тракт от Сеула до Ляояна, через который можно было провести обозные повозки. И все — то, что в Корее именовали проселочными местными дорогами, даже по российским меркам считались бездорожьем, ведь наступила поздняя осень, пошли дожди, и лишь недавно ударили морозы и реки с речушками стали быстро покрываться крепким льдом, а грязь подмерзла, превратившись в панцирь.

В худшем положении оказались японцы — они не могли воспользоваться каботажными перевозками. На маленькие пароходы, шхуны и джонки русские крейсера, канонерские лодки и миноносцы устроили самую настоящую охоту, топя всех, кто пытался уйти по мелководью, спрятавшись за островами, и захватывая те суда, где экипажи, состоящие из корейцев, предпочитали сразу сдаться. Причем симпатии местных жителей теперь однозначно перешли к русским — японцы достали всех до «печенок» своими жестокостями, наводнив страну оккупационными войсками. Король Коджон превратился в марионетку в их руках, знать предала народ, перейдя на сторону завоевателей, которые вот уже десять лет целеустремленно пытались распространить свою власть на «страну утренней свежести».

Королева Мин единственная попыталась противостоять врагу, но ее убили девять лет тому назад японские солдаты под началом генерала Миуры Гото, совершив нападение на глазах изумленных дипломатов прямо во дворце. Видя слабоволие мужа, эта женщина попыталась противостоять притязаниям Японии путем дипломатии и интриг — лавировать между интересами «великих держав», а по возможности прибегнуть к еще одному «покровителю», так как Китай, терпя поражение в войне с японцами таковым быть перестал. Единственной державой, идеально подходящей на эту роль оставалась только Россия, просто потому, что другого соседа не имелось. Вот только царские дипломаты вовремя не осознали идущую от японцев опасность, хотя после убийства Мин спрятали в посольстве бежавшего туда в диком страхе за свою жизнь короля Коджона, который отсиживался три года, пока ему не дали твердых гарантий, что убивать не станут.

Нападать на русское дипломатическое представительство даже «отмороженные» на голову самураи не решились — тогда еще у японцев не было броненосцев, а вот у русских имелось их три, и к ним еще броненосные фрегаты и крейсера. И принялись за постройку современного флота, заказав в Англии новейшие корабли, потратив на заказ полученную от Китая контрибуцию из русского золота, которое всесильный министр финансов Витте предоставил как заем, за отдачу в аренду Квантунской области и прокладку КВЖД. Вот так вышло, что на русские же деньги Япония хорошо подготовилась к войне с самой Россией.

И сейчас, вспоминая прошлое, наместнику хотелось материться — еще четыре года тому назад во время «китайского похода» Евгений Иванович осознал, что воевать с японцами придется скоро, и эту войну никак не отстрочить, но лучше к ней хорошо подготовится. Однако приложенные усилия ощутимого результата не дали. Ему казалось, что в Санкт-Петербурге не придавали значения всей серьезности ситуации. Не осознавали сановники, что война пойдет за Маньчжурию и Корею не с такой же азиатской «державой», которую армия и флот разобьет одной «левой», не прилагая особых усилий, а с таким же по силе противником. Да и он сам неправильно оценил противника и допустил множество просчетов, хотя и прилагал массу усилий для наращивания численного состава эскадры, став наместником.