"Фантастика 2025-58". Компиляция. Книги 1-21
Шрифт:
— Сегодня с утра увидела, что они тоже здесь. Слава богу, хоть их сынок наверху сейчас, — в словах матери промелькнула зависть и тревога, которая так не вязалась со словами, сказанными до этого: «приедут, обязательно приедут».
Кир не стал дожидаться, когда Марина вернётся из туалета. Сидеть рядом с ней и слушать её тоскливое бормотание было выше всяких сил. Он раскрыл один из пайков, вынул оттуда несколько галет и рассовал по карманам, решив, что перекусит по пути. Кирилл намеревался вернуться в медпункт, там оставался Вовка Андрейченко,
Но до медпункта он так и не дошёл — Андрейченко встретился ему у соседнего класса.
— А я к тебе, — Вовка протянул ему мандарин. — На вот. В одной из коробок оказались, прикинь. Решили, что это детям, но я парочку спёр. Мы же тоже типа дети.
Он весело засмеялся.
— Пайки на сегодня всем выдали, ну и меня вытурили из медпункта.
— Почему?
— Так, — Вовка пожал плечами. — Обсуждают что-то, что не для наших ушей. Ну и фиг с ними. Они взрослые, пусть сами решают.
— Пусть, — согласился Кир.
Они с Вовкой прошли дальше, миновав несколько классов, откуда были слышны голоса. Где-то ругались, где-то о чём-то вполголоса говорили, справа виртуозно матерились, слева хныкал ребёнок, навязчиво, нудно, и это тоскливое нытьё неимоверно раздражало. Кирилл с Вовкой обогнули одну из шахт лифта и по длинному, расширяющемуся коридору вышли к наружной стене. Вовка залез на подоконник, поскреб пальцем по стеклу, словно пытался соскоблить грязь, которая вот уже сто лет изо дня в день оседала с внешней стороны, и которую не в силах были смыть ни летние ливни, ни зимние снегопады.
— Слушай, Кирюха, — неожиданно сказал Вовка. — А у тебя с Самойловой чего было?
Кир удивлённо посмотрел на друга. Вовка выбрал самое неподходящее время для таких задушевных разговоров. О девчонках он сейчас думал меньше всего.
— Ну, было, конечно, — Кир криво усмехнулся. — А у тебя с твоей библиотекаршей?
— Ну, было там пару раз… — Вовка замялся, почесал затылок, а потом повернулся к Киру и неожиданно улыбнулся. Искренне, как умел улыбаться только Вовка Андрейченко. — Да вру я. Ничего не было.
Кир хотел сказать, что это в общем-то ерунда, но промолчал. Уловил каким-то шестым чувством, что Вовке это сейчас не нужно.
— Я так думаю, — Вовка опять отвернулся к окну и принялся скоблить стекло пальцем. — Для этого, ну… типа ведь любить человека нужно. Вот как ты Ленку, например. Мне кажется, это должно быть ну… как взрыв, как вспышка. Увидел девчонку и понял, вот это она… та самая…
Кирилл прислонился к стене и закрыл глаза. Вовка Андрейченко чего-то говорил о любви, и это было так нелепо, так странно. Наверно, его друг специально выбрал время, когда они остались вдвоём, без Лёхи Веселова с его вечными насмешками и пошлыми подколами. Кир, конечно, тоже мог подколоть и пошутить ниже пояса, но Вовкина откровенность обезоруживала.
А любовь… ну что такое любовь? Сказка для детей. Хотя Вовка вон в неё верит. Даже думает, что у него с Ленкой типа чувства. А Ленка просто ему даёт, то есть давала, потому что сейчас по всей видимости она даёт уже Татарину. Кир подумал об этом как-то вяло, безучастно, словно, это его совсем не касалось. Ну не Ленка, так будет другая,
Глава 15
Глава 15. Сашка
— Можно к тебе?
— Конечно, — Сашка чуть отодвинулся, пропуская Нику в комнату.
Она прошла. Поискала глазами стул, хотела было подойти, сесть на него, но отчего-то передумала и вместо этого медленно опустилась на краешек кровати, заправленной потёртым синим одеялом.
Сашка почувствовал неловкость. Его комната, длинная, узкая и настолько тесная, что кроме кровати, стола и стула в ней ничего больше не помещалось, была совсем не тем местом, где должна была находиться дочь одного из самых влиятельных людей Башни. Он старался не приглашать Нику к себе, да и она особо сюда не рвалась. Была здесь всего пару раз. А точнее даже один — они тогда всей компанией ввалились к нему сразу же, как только он получил ключи от новой квартиры. Марк со свойственным ему оптимизмом громко и бурно радовался за друга: «Класс же, ну! Своё жильё, без предков!». Вера надменно кривила губы. Братья Фоменки, как истинные инженеры проверяли, всё ли работает: замок, душ, смыв унитаза. Оленька торжественно его поздравила и, кажется, даже что-то подарила на новоселье. И только Ника, тактичная и внимательная Ника, поняла, правильно уловила его замешательство и стыд.
Он на самом деле стыдился своего нового убогого жилища, любезно предоставленного административным управлением. Не жильё, а насмешка — маленькая клетушка в одном из жилых секторов общественного этажа, что были расположены ближе к центру Башни, к рабочим помещениям, кухням, столовым и общим туалетам. В будни здесь было шумно, по выходным тоскливо, иногда пахло мусором и гнилыми овощами, если мусорщики запаздывали и не вывозили отходы вовремя. В этих отсеках жили мелкие клерки, работники столовых и уборщики помещений. Ну и он, Александр Поляков, стажёр административного управления.
Сашка чувствовал себя ребёнком, которому посулили конфету в красивой яркой обёртке, а вместо этого под шуршащим фантиком оказалась лишь пустота.
Хотя, чего он ждал? На что надеялся, воображая себе свою новую жизнь? Что его сразу же поселят в квартиру, как у Савельевых? Сашка вздрогнул, вспомнив свой первый визит к Нике.
Она пригласила его к себе в гости не сразу, недели через две после той вечеринки. Спросила, смущаясь: «Ты придёшь, Саша? Да ведь, придёшь?». Словно он мог ей отказать.
Квартира Савельевых поражала. И даже не количеством комнат, не всеми этими гостиными, ванными и оранжереями, нет, она поражала светом, которым, казалось, была пронизана насквозь.
Архитекторы Башни не сильно заморачивались, проектируя жилые отсеки надводного и подоблачного уровня: жалкие однотипные каморки со стандартной казённой мебелью, полутёмные и оттого тоскливые. От вечных сумерек, царивших в их мире, не спасали ни всегда открытые жалюзи, ни мутные фонари общих коридоров, ни высокие окна, тянущиеся по внешней стене Башни, настолько грязные, что казалось, там, снаружи, день всегда на излёте угасания.