"Фантастика 2025-68". Компиляция. Книги 1-27
Шрифт:
— Присмотритесь — ковер фиксируется по углам с помощью липучек, а в правом верхнем углу липучка прилегает неплотно.
После этих слов отец Никон распихал по карманам поджиги и резко рванул ковер на себя. Чутье не подвело капеллана. Под ковром в полу находился железный люк.
— Вам бы, отче, детективом работать! — сказал я.
— Было дело, работал, — как ни в чем не бывало ответил он.
В другой раз я бы с удовольствием попросил подробностей, но сейчас было не до того.
— Слушайте, а давайте возьмем небольшой перерывчик и перекусим. Должны же быть в этом доме хоть какие-то продукты и вода, — предложил Циклоп.
— Нет времени, нам
— Да все я понимаю. Просто жрать сильно хочется и пить тоже, — стал оправдываться мутант.
— Вы уж потерпите, сын мой, потерпите.
Капеллан с силой дернул за рукоять люка, но тот не поддался.
— Тяжелый, однако.
Тогда к делу подключился Циклоп. Вместе они мигом управились.
Не знаю, что было там, за люком — подвал ли, погреб или дверь в преисподнюю, но внизу горел свет, оттуда лились звуки великолепного вальса в исполнении струнного оркестра и аппетитно пахло жареными сосисками. В моем воображении тут же нарисовалась картинка: подрумяненная сосиска в парике из квашеной капусты кружится в танце с пшеничной булочкой.
Я так замечтался, что даже закрыл глаза, а когда открыл, рядом уже никого не было. Оба моих спутника, как по команде, сиганули вниз.
— Предупреждать надо было! — в сердцах крикнул я в открытый люк, без особой надежды быть услышанным.
Присел на корточки и глянул вниз — до дна метров шесть. Лестницы не наблюдается. Значит, придется прыгать.
«Убиться — не убьюсь, а вот ноги точно переломаю», — ясно предстала во всей красе безрадостная перспектива.
Пока я раздумывал и прикидывал варианты дальнейших действий, вальс сменился бодреньким маршем, а запах жареных сосисок вытеснил густой аромат тушеных овощей. Не в силах больше терпеть эту гастрономическую пытку, я тяжело вздохнул и, выпалив: «Пропадать, так с музыкой», спрыгнул в открытый люк.
Приземлился я удачно и, вопреки опасениям, ничего не сломал. Пол внутри был земляной. Вперед и чуть вниз уходил освещенный тоннель, оканчивающийся прямоугольной дверью, именно оттуда тянуло запахом готовящейся пищи и слышалась музыка.
Пацанами мы любили играть в таких тоннелях, или, как еще их называли «лазах». Мы рыли их саперными лопатками на свалке, расположенной рядом с заводом минеральных удобрений. Как и все дети, к своим играм мы относились с максимальной серьезностью. Чтобы избежать обвалов, стены и своды лазов мы укрепляли досками, а внутри все тщательно обставляли и обустраивали. Притаскивали с помойки старую мебель, проводили электричество.
Наш лаз располагался на берегу речки Химки, прозванной так не ради красного словца, а вполне заслуженно. Завод-кормилец безнаказанно сливал в речку тонны токсичных отходов. Местная легенда гласила, что когда-то в Химке водился самый настоящий крокодил. Он попал туда еще маленьким, а в ее ядовитых водах мутировал в гигантского монстра, который по ночам охотился на жителей Старо-Глушанска. Полицейские долго выслеживали крокодила. Только через три месяца они нашли логово монстра и забросали его плазменными гранатами. К тому времени крокодил уже слопал семерых человек. Местная панк-группа «Трутни» даже придумала песню по мотивам этой истории. Всю ее я не помню, в памяти остался только припев: «Крокодила уничтожим, врежем сапогом по роже». В детстве эти строки казались мне дико смешными.
И кстати, о песнях. Когда я уже почти подошел к двери, вальс резко сменился бодрым рок-н-роллом и мягкий баритон
— Как в одной тюряге завели гулянку:
Танцы до упада — свинг и рок-н-ролл.
Из отборных урок группа там играла,
Ходуном ходили стены, крыша, пол...
Песня исполнялась на английском — архаичном языке, напоминающем смесь кошачьего мяуканья и ратолингвы. А авторство этого перевода принадлежало моему бате. Пел Элвис, его также называли «Король». Мой батя был большим поклонником певца и в свободное от пьянства время увлекался стихотворными переводами его песен. Лингвист из бати был как из пингвина сокол, и поэт он был так себе, но мне нравились его переводы. В них была душа.
Когда закончился рок-н-ролл, зазвучал медляк. Снова пел Элвис. Песня называлась «Люби меня нежно». А батин перевод звучал примерно так:
— Люби меня нежно,
Люби меня сладко,
Не отпускай меня, детка,
Ты так прекрасна,
Ты жизнь изменила мою.
Я так тебя люблю...
Тут я учуял новые ароматы. Пахло печеной картошкой и жареным мясом.
«Если мой нос меня не подводит, там, внутри, происходит настоящая кулинарная оргия», — подумал я, отворил дверь, и... поплатился за свое любопытство.
Войдя, я сразу увидел моих братьев по оружию. Вот только оружия при них уже не было. Двуствольный мушкет Циклопа и поджиги капеллана валялись в сторонке. А их хозяева стояли на коленях, держа руки за головой.
Зато нашлись наши потеряшки. Мира и Помилка находились в большой металлической клетке, подвешенной на крюке к потолку. Судя по зеленоватому цвету, ее прутья были выполнены из сверхстали. Дорогая вещица, однако.
С нашей последней встречи девчонки ни капли не изменились, только у Помилки появились кое-какие обновки. Одежда на ней была явно с чужого плеча — безразмерные штаны с заплатками на коленях и относительно новые резиновые сапожки со снежинками по бокам.
В моей груди появилось какое-то горение и по всем телу разлилось тепло.
«Живы!» — радостно подумал я, хотя, если разобраться, радоваться было пока нечему.
Я помахал девчонкам, они ответили мне тем же.
— Бросай пушку! — раздалось за спиной.
Я обернулся и наткнулся на тяжелый взгляд бородатого старца, сидящего на складном стуле. На нем был длинный резиновый фартук поверх видавшей виды робы, а на ногах — высокие кирзовые сапоги. На груди болталась противогазная маска, в руке он держал оружие, по виду напоминавшее антикварный пистолет времен Первой мировой войны, но алеющий на боку индикатор выдавал в нем энергетическое оружие. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, что передо мной сам Адольфо Герра по кличке «Чучельник» — начальник охраны бугра.
— Бросай пушку! — повторил он.
— Нет у меня никакой пушки.
— А это что у тебя там? — он указал на рукоятку меча, неприлично выпирающую внизу моего живота.
— Меч, — ответил я.
— Он тебе больше не понадобится. Бросай, а потом — руки за голову и на колени!
Мне не осталось ничего другого, как подчиниться. Циклоп смерил меня разочарованным взглядом, как бы говоря: «Ну и лопух ты, Проныра! Надо было сразу валить бородатого упыря, а не ушами хлопать!».
Стоя на коленях, я осторожно повертел головой по сторонам. Подвал оказался просто огромный. Все стены были увешаны головами урсусов, а под потолком, рядом с клеткой, расправив широкие крылья, висело чучело симурга. Вот тут-то я и вспомнил рассказ Якова про охотничий клуб и хобби Чучельника. Неужели все правда?