"Фантастика 2025-68". Компиляция. Книги 1-27
Шрифт:
Как оказалось, Лили-Энн довольно быстро разбазарила денежки своего покойного папочки. «Белая дача» ушла с молотка, обслугу распустили, а большая часть бездельников и подпевал разбрелись по белу свету в поисках очередной халявы. Многие из них уносили в своих рюкзаках вещи из особняка — одежду, кухонную утварь, бытовую технику. А один ушлый тип умудрился даже спереть унитаз, оставив в туалете размашистую надпись: «Ботаны — лохи!».
С Лили-Энн остались только самые преданные единомышленники. Долгое время они скитались по Системе, зарабатывая пропитание попрошайничеством и давая уличные концерты, пока не оказались на Церере. А дальше все получилось, как в сказке. Мэр города случайно увидел в толпе Лили-Энн и узнал ее. Немного пожурив крестницу, он предложил
Со времен «Белой дачи» жизнь ботанов кардинально поменялась. Теперь в общине не было никакой халявы. Членам приходилось честно зарабатывать на кусок хлеба и вести хозяйство. Каждое утро они разбредались по городу — просили милостыню, пели в переходах незатейливые песенки под аккомпанемент расстроенных гитар... Короче, крутились, как могли. Община перестала быть похожей на студенческое братство с бесконечными пьянками и перепихоном, и все больше напоминала дружную семью, где каждый был занят своим делом. И когда я говорю «дружная семья», то нисколько не иронизирую. Ботаны никогда не скандалили друг с другом и решали все проблемы сообща. Что, впрочем, не отменяло их странностей.
Например, каждое утро и вечер они водили хороводы вокруг священного дуба, распевая странные песни на непонятном языке. А еще ботаны не гнушались шариться по помойкам в поисках бесплатных продуктов. Такое занятие они называли «пройтись по ништякам». А заведовал всем этим Фил, чьими помощниками мы теперь являлись.
Нашим первым заданием было обыскать окрестные мусорные баки на предмет ништяков. Как оказалось, многие магазины выбрасывают вполне себе съедобные продукты только за непрезентабельный внешний вид. В первый же день мы нашли на мусорке у супермаркета целый ящик персиков, некоторые из которых были лишь слегка помяты, и восемь банок соевой тушенки, чей срок годности истекал через три дня. На Сиротке мы и мечтать не могли о такой жратве!
Прозвище нашего наставника происходило от слова «философ», и он оправдывал свою кличку. Фил мог часами рассуждать об экологии, пацифизме, антиглобализме, обществе потребления и других подобных вещах.
— Магазины и супермаркеты ежедневно выбрасывают на помойку кучу еды, потерявшей товарный вид, или с едва истекшим сроком годности. Но часто эти продукты еще пригодны к употреблению, — рассказывал он. — Если ты не дурачок, то легко можешь определить качество пищи. Например, по запаху и внешнему виду. Я уже не первый год питаюсь ништяками и еще ни разу не отравился. Пищевая промышленность создает избыток еды, а люди покупают больше, чем могут съесть. В результате какая-то их часть уходит в мусор. Это просто тонны жратвы! И, что самое главное, эта жратва абсолютно бесплатна. Бери — не хочу. Кто-то считает это постыдным занятием, но не мы, ботаны. На помойках мы находим не только еду, но и одежду, бытовую технику, мебель. Солнечные батареи, благодаря которым мы получаем энергию, я тоже нашел на помойке. Почти новенький комплект!
Риторика ему явно нравилась, а потому он с явным наслаждением изрекал и наставлял:
— В нашем высокотехнологичном мире многие люди до сих пор живут в нищете, некоторые голодают, но при этом помойки ломятся от ништяков. Где здесь, скажите, логика? Иногда мне кажется, что это какой-то гребаный заговор. Но потом я вижу бедняков, которые осуждают наше поведение, и тогда все сразу становится на свои места. Никакой это не заговор, а тупо зашоренность мозгов. Такой человек будет подыхать с голоду, но никогда не возьмет со стола в закусочной недоеденный кем-то пирожок. У него, видите ли, есть гордость! Он, знаете ли, высоконравственный человек! Я в его понимании — паразит на теле общества, аморальное ничтожество.
Фил понимал, что надо помолчать, чтобы информация устаканилась в головах слушающих, и, выдержав нужное время, продолжал:
— Но ничего, скоро люди одумаются. Сама жизнь их заставит. С глаз спадет пелена, и все устремятся в светлое будущее, где не будет государств, фараонов, буржуев и прочей мерзости. Общество потребления обречено. Мы разрушим старый мир, а на его месте возведем райские кущи. Там будет царить мир и добро, все будут любить друг друга. Не будет злобы, неприязни, вражды к ближнему. Не будет смерти! Но это случится не скоро. Нам еще предстоит долгая работа, — он шумно выдохнул и, подняв указательный палец, вывел. — В первую очередь упраздним креды — причину всех наших бед. Будем жить по заветам Кропоткина и Прудона. Слышали про них? А про экономику дара?
Честно говоря, пламенные речуги ботана меня нисколько не трогали. Такое хорошо заходит в молодости, под стаканчик дешевого пива и ревущий из колонок музон. А я уже старенький, мне протест строго противопоказан. Мне милее комфорт и стабильность. Вот только где их взять?
В доме, где жили ботаны, располагались три общие спальни с разбросанными на полу матрасами, кухня, столовая, гостиная, совмещенный санузел, подвал и гнездышко — малюсенький закуток, который раньше был кладовкой. Там уединялись парочки, жаждущие плотских утех. В помещениях не имелось ни телевизоров, ни радио, ни компьютеров. Зато бытовая техника наличествовала в разнообразии: кухонный комбайн, микроволновка, электроплита, кофемашина, стиралка и гладильные машины. Всю эту технику, как гордо заявил Фил, ботаны нашли на свалке.
В общине был строгий запрет на любое оружие. Еще не разрешалось пользоваться мобилами. Ботаны считали их порождением зла, а Энергонет и телевидение называли информационным наркотиком.
Мобил не было и у нас. На полученные от Абу деньги мы легко могли позволить себе такую роскошь, но посовещавшись решили, что безопаснее будет обойтись без средств связи. Ведь мы были объявлены в розыск и опасались слежки. А мобила всегда оставляет след.
В общине нам нравилось. Особенно Помилке. Я всегда брал с собой малую, когда мы шли перетряхивать мусорные баки. Она воспринимала все это как игру и увлеченно лазила по помойкам, почти всегда отыскивая лучшие ништяки. Самым богатым ее уловом стал бумажник с наличкой.
— По нашим правилам, если мы находим деньги или документы, то относим их в полицию, — сказал Фил. — Но так как вы не ботаны, в этот раз я сделаю исключение.
Он достал из бумажника шестьсот кредов, положил их себе в карман, внимательно изучил все пластиковые карточки и бросил лопатник назад в контейнер.
— Сегодня у нашей сестры Лили-Энн день рождения, и на эти деньги мы купим ей подарок, — постановил он.
Шестьсот кредов, найденные Помилкой, Фил потратил на подарочный сертификат лучшей медицинской клиники на Церере. Лили-Энн уже давно мучалась ревматизмом и очень обрадовалась подарку.
В тот день был накрыт роскошный стол. Чего на нем только не было: хот-доги, жареные цыплята, фруктовые и овощные салаты, печеная и вареная картошка, пирожные с кремом и без крема, разноцветные желе...
Специально ко дню рождения Лили-Энн ботаны сварили корневое пиво, или корневуху — «магический» напиток, изготавливаемый с использованием корней священного дуба. Варево было безалкогольным и очень сладким, от пива там осталось одно только название. Корневуха готовилась только по особым случаям. Ботаны считали, что она продлевает долголетие и лечит от всех болезней, но часто пить не рекомендовали, чтобы не испортить ауру и не нарушить биополе.