"Фантастика 2025-71". Компиляция. Книги 1-10
Шрифт:
— Это… хм… это занятно. А для чего это ему?
— Он говорит, что благостная торговля в Риме — основа его благополучия. Если у нас все пойдет прахом, то и ему станет некуда свои ценные товары продавать.
— Разумно. Особенно для варвара. А что еще он нам полезного посоветовал?
— Кроме того, чтобы умерили зазнайство? — улыбнулся квестор.
— Кроме этого, — скривился Марк Аврелий, которого эта оценка немало раздражала.
— Беромир предложил использовать заменители денег для крупной торговли.
— Заменители? Это как?
И
Краткую, потому что парень и сам знал ее не шибко широко и глубоко.
Но знал.
Просто какое-то время перед сном слушал разные лекции по экономике. Там — в прошлой жизни. Из-за чего и усвоил в усеченном и сжатом виде ключевые вещи. Причем, что примечательно, не в формате либеральной финансовой теории, а в нормальной форме, вполне годящейся для практического использования вне механизмов биржевых спекуляций и разных махинаций с бюджетом.
Квестору, разумеется, Беромир рассказал не все даже из той ужатой версии. А просто обрисовал панораму. Но и этого хватило, чтобы заинтересовать и его, и Марка Аврелия…
— Это очень странный человек, — выслушав, резюмировал Император.
— Очень, — согласился с ним квестор и протянул кожаную папку на завязках, добавив: — И интересный.
— Что там?
— Книга, написанная им. Я ее перевел под его руководством. Стараясь быть как можно более точным. Он мне пояснял почти что каждую строчку.
— Книга? — удивился Марк Аврелий, не привыкший к форме кодексов. Обычно все сочинения, что он читал, носили форму свитков. Поэтому он подошел к столу. Развязал завязки. И с интересом осмотрел пачку сшитых тетрадей из сложенных пополам листов бумаги, к которой, впрочем, он тоже не привык. — Как необычно сделано. И о чем она?
— Так сразу и не скажешь… — пожал плечами квестор. — О творении, наверное. О том, как произошло сотворение мира. О том, какой он. И как все закончится.
Марк Аврелий скривился, явно не желая читать весь этот вздор. Поэтому квестор спешно добавил:
— Это ОЧЕНЬ любопытно. Я и сам такое бы не стал переводить, если бы не увлекся.
Немного помедлив Император все же сел за стол и открыл первую страницу. Сразу обратив внимание на совсем иную модель графики. Все слова были отделены друг от друга, в начале предложений стояли большие буквы, а в конце маленькие и так далее.
— Это что?
— Это Беромир настоял. Он сам так пишет и сказал, что неуважение к читателю сваливать все слова в одну кучу. Каждое слово ценно само по себе, оттого и отделять его стоит. Он много чего говорил, я не стал перечить. В конце концов, так действительно удобнее читать.
Марк Аврелий кивнул, соглашаясь, и перевернул страницу. Он ее уже прочел. Хотя с обычными текстами не осилил бы еще и четверти, разгадывая текст, который там спрятали.
Страницы проскакивали одна
Квестор оказался прав.
Лаконично, масштабно, стройно и чрезвычайно увлекательно.От самого сотворения мира до недавних лет…
— Я смотрю этот варвар решил поспорить с Демокритом.
— Так и есть, — кивнул квестор. — И его рассуждения весьма здравы. Все эти электроны, протоны и нейтроны выглядят довольно разумными для построения атомов всех веществ в мире.
— А почему он не идет еще дальше? Или все — они неделимы, просто меньше, чем атом?
— Он мне что-то рассказывал про кварки, из которых состоят уже эти вещества, но я не смог понять и не стал записывать. Там все слишком сложно. Спины какие-то. Квантовые поля. Принцип неопределенное. И иное. Да и он сам махнул рукой, видя мой взгляд. Даже сообщил, что для столь примитивного разума эта глубина излишня.
— Столь примитивного разума? — усмехнулся Марк Аврелий.
— Прямо так и сказал. А потом пояснил, что любой человек — плод той среды, в которой он вырос. И что весьма затруднительно дикому пастуху объяснить, почему камни арки не падают. Как и то, отчего подпрыгнув, человек неизменно падает на землю. И камень. И птица. И даже овца.
— Вот последнее, конечно, было самым важным дополнением, — усмехнулся Марк Аврелий. — Иными словами, он посчитал тебя недостаточно образованным и развитым? Я правильно понимаю? Он? Тебя?
— Да. Это так. И я ничуть не переживаю из-за этого. Он очень необычный варвар. Я бы даже сказал, что он и не варвар вовсе.
— А кто же он?
— Если бы я знал. — развел руками квестор. — Как я понял, там все вокруг бьются над этим вопросом.
— Но у тебя есть какие-то мысли?
— Местные говорят, что его коснулся кто-то из богов. Отец по пьяни рассказал командиру векселяции в Оливии, что в парня вселился дух какого-то их местного героя. А я… я боюсь своих мыслей.
— Почему?
— Он словно из иного мира… из какого-то места, по сравнению с которым варвары — мы. Где такое место? Вот и я не знаю. А думать, про мир богов мне не хочется. Мне и мысли допускать не хочется, будто в него один из них вселился. Но… когда он показал мне маленькую ручную молнию, оплавившей кусочек меди, а потом растворил пруток железа в горшке с какой-то дрянью, сделанной им прямо на моих глазах. Я… я не знаю, что думать.
— Твои слова пугают. — серьезно произнес Император.
— Понимаю. И да, я думаю, это очень важно. Его отцу предложили усыновление.
— Кто? — удивился Марк Аврелий, явно давая понять, что еще не в курсе.
— Центурион, командующий векселяцией в Оливии.
— Для чего? Чтобы что?
— Чтобы сестра Беромира смогла выйти замуж за кого-то из значимых торговцев Александрии. Уняв их конфликт. Ведь три сотни кельтов, напавших на нашего лесного варвара по весне — это явно чьи-то происки. Их кто-то из наших отправил. Мы с Маркусом Понтием Лелианом считаем, что, если не разрешить этот конфликт, набеги и проблемы продолжатся.