Фантазии Старой Москвы
Шрифт:
...Итак, техника преодоления препятствий отработана тренировкой. Очутившись в садике, двое на время притаились. Поняв, что все идет гладко, молча подошли к фасаду. Иван, поковыряв каким-то инструментом, с легкостью фокусника вынул стекло. За ним - второе. Из недр здания пахнуло теплой затхлостью. Господи, как просто! Он первый протиснулся в окно, подал руку Марии. Очутившись внутри, постарались привыкнуть к мраку. Угадывался большой канцелярский стол, в углу в ряд стояли витые стулья.
– Восемь стульев из дворца.
– Произнес Иван.
– Казенненько.
– Ответила Мария.
– Антикварненько.
Иван двинулся к светящейся белым двери. Она подалась.
– Чудно. Внутренние замки не предусмотрены.
В коридоре он решился включить фонарик. Стены, покрашенные в синий, увешаны портретами мужчин с аксельбантами. Высвечивая поочередно каждого, Иван усмехнулся:
– О, твои предки были военными.
– Да я и сама боевая. А давай поднимемся наверх...
– Лестница холодная, мраморная. Гулкие шаги отражаются мягким эхом. Мария томным голосом произнесла: - Здесь наверняка живет привидение.
– Привидением становится тот, у кого совесть нечиста. Ты на что намекаешь...
– На моем роду все же лежит проклятие.
Иван промолчал. Луч света вылавливал в темном, как это пошло не звучит, царстве всякие предметы: этажерки, канделябры, гардины. Центральный зал, двери в который были настежь, оказался вполне просторным. Стены украшены лепниной, возбуждающие воображение тени мебели.
В этой комнате Мария и Иван занялись любовью. Гормональный взрыв, свежая обстановка - да и вообще... красивое завершение отчаянного мероприятия. Делали они это на широком подоконнике, с видом на Малый Харитоньевский. После, делово оглядев пространство, Иван заявил:
– Ну, что ж... Материальная часть не нова, но вполне себе комильфо. Надо брать.
– Уже.
– Твердо ответила Мария.
– В смысле...
– Ты проник внутрь... то есть, мы. Значит, бастион взят.
– Ну, мы ж только разведчики. Штирлиц и эта... Мата Хари.
– В войнушку в детстве не наигрался.
– Полагаю, и ты - тоже.
– Игры бывают разные...
– Пора выбираться.
Иван нежно поцеловал Марию и любовники ринулись наружу. Мария пребывала все еще в остаточном послечувствии оргазма, ею овладела расслабленность. Едва они выбрались из окна, на них навалилась молчаливая темная сила. Женщина пыталась завизжать, но ей быстро заткнули рот. Возни было немного, наших исследователей понесло, понесло куда-то...
Очутившись в очень-очень светлой комнате, ниньзя увидели людей в... военно-морской форме.
– Вы кто?
– Спросил офицер, капитан третьего ранга, красиво выпуская сигаретный дым изо рта.
– Я - княгиня Урусова.
– С достоинством ответила Мария.
– О, как.
– Моряк ухмыльнулся.
– А этот - граф Орлов. Да?
– Дя-я-яденьки, атпусти-и-ити на-а-ас, мы не хате-е-ели!
– Неожиданно малодушно завыл Иван.
Марию между тем занимала только одна мысль: "Как же там Никита, кто его будет кормить?!". Напомню, это ее домашний кот. Да у него дурной характер, он может даже в отместку за малую обиду нагадить, но без ухода, в замкнутом пространстве зверь помрет. Нет - и вторая мысль: а что бы стал делать Ванька, если б его так вот захватили вместе с его законной? В смысле, женой.
– Кафка.
– Произнесла Мария.
– Хавку?
– Переспросил морской волк.
–
– А вы - кто?
– Напрямую спросила Мария.
– Мы?
– Каптри притушил тонкую дамскую сигаретку об консервную банку.
– Те, кто надо. А вы - кто не надо. Но разберемся, да...
– Мы случа-а-айно....
– Вновь заскулил Иван.
– Нет. Неслучайно.
– Твердо прервала подельника женщина.
– Хорошо, хорошо...
– Офицер, нагло раздев женщину порочным взглядом, ехидно улыбнулся.
Мужчину с женщиной затолкали в какой-то чулан и замкнули. Была кромешная тьма, свет не пробивался даже в дверные щели. А фонарик и прочие причиндалы у наших героев отобрали. Причем обыскали старательно, облапав и Марию. Оба осели вдоль шершавой стены на пол. Он попытался ее обхватить за плечо, но она отстранилась.
– Мда...
– Произнес Иван.
– Дурачка включить не вышло. Кажется, они пешки. Пошли докладывать своему начальству, а сами не знают, что делать.
– Мария ничего не ответила. Слышно было, как она скрипит зубами. Или это мелкая дробь.
– Вот так вот... княгиня Мэри. Мы с тобой оказались способны на безрассудство. Так могут только влюбленные, безумцы и поэты.
Иван когда-то сочинял стихи. Но поэтом не стал, из молодого вина получился отменный уксус, то есть, в Ивановом случае – хороший редактор. Мария, которая тоже когда-то упорно насиловала музу, даже в редакторА не выбилась. Жрица русского языка, как авторы язвят, "весталка Розенталя". Ну, ладно Иван - его быт заел. А Мария и могла бы еще попытать счастья на литературном поприще, времени-то вагон и маленькая тележка.
И вообще... Мария Урусова имеет жирную синицу в руках: двушку в престижном районе Москвы. Родных у нее не осталось, может быть, она и написала бы завещание в пользу любовника. Ну, не своего же кота Никиту. Так нет: возжелала хоромы. Еще бы царицу морскую из себя вообразила... Опалила мысль: а вдруг Иван ее окучивает ИМЕННО ДЛЯ ТОГО?!
– Ваня, - Спросила Мария, - ты меня вообще любишь?
– А как ты думаешь?
– Ответил мужчина.
– Если бы не любил - потащился с тобой в эту жопу?
– Тогда давай искать выход! Он есть всегда.
Горе-любовники установили тактильный контакт. Вместе они принялись ощупывать пространство. У слепых же получается - почему бы не получиться у тупых?
И кто там предлагал петь песни безумству храбрых? Маша стучала костяшками пальцев по стене - и достучалась. Звук стекла!
– Бей!
– решительно воскликнула наследница.
Иван саданул локтем. Звон, грохот, какой-то адский восторг. Еще один удар - разбито второе стекло - в темницу ворвались свет и свежесть. Быстренько расчистив осколки, Иван выбрался наружу. Это был знакомый Малый Харитоньевский переулок! Он вытащил любовницу - и двое поскакали в сторону Мясницкой.
Подбежав к машине, Иван обнаружил, что нет ключей.
– Я знал...
– Произнес он отрешенно.
– Нет! Нет... но посмотри!
Ключи валялись на асфальте, у колеса. Видно, Иван их выронил, когда рассовывал по карманам инструменты. Послышался топот с Малого Харитоньевского, будто шаги отряда Командоров. Через несколько секунд "Рено" уносилось прочь, Мария, оглянувшись, увидела замерших в нелепых позах, будто они обитатели Содома, людей.