Фантазии Старой Москвы

Михеев Геннадий Александрович

Управляющая детским заведением Наталья попросила Ксению Георгиевну (само собою, подчиненные именовали Касю по имени-отчеству, за глаза же - Хозяйкой) пустить в заведение некую общину - ради проведения «молитвенного собрания». Подчиненная подчеркнула: православную.

Так получилось, что в этот момент в детском центре оказалась Хозяйка. Если верить в провидение, Ксения Георгиевна сама напоролась на то, что, возможно, всю свою жизнь искала. Значительное душевное смятение связано было с ощущением бессилия совладать с чадом и, говоря по правде, чисто женской неудовлетворенностью. Последнее связано вот, с чем: на таких как мадам Холодова клеятся потенциальные альфонсы.

Таких не меньше, чем юных хищниц, они тоже ищут возможности захватить богатую добычу. Возможно, Ксения пока еще в должной степени не состарилась, а, вероятно, она оказалась недостаточно глупа. По крайней мере, духовни... то есть, любовника она не имела.

Краешком глаза и уха Кася увидела и услышала такую картину. Около пятидесяти человек, мужчины и женщины с малыми детьми, окружали священника. Он, облаченный в подрясник и с серебряным крестом на толстой цепи, высокий и худой, сетовал:

– Хочу с вами, чада мои любезные, посоветоваться. С прихода меня сняли. Вы и сами прекрасно знаете, что там творится и каковы нравы клира. Я так не могу.

– И что же теперь, батюшка?
– Подал голос один грузный мужчина.

– Если б я знал... Для того и обращаюсь к вам, ибо вы - глас Божий.

Никаких советов не последовало. Какая-то странная атмосфера горести царила в этом коллективе, разве только малышня сновала по комнатам, испытывая на прочность дорогостоящие игрушки (клуб-то крутой, как и все в бизнес-империи госпожи Холодовой). А потом члены общины исповедовались и причащались. Ксении было любопытно, она, делая вид, что занята проверкой финансовой документации, подспудно наблюдала собрание. Почувствовав, что ее присутствие превысило пределы приличия, Хозяйка покинула заведение в очень для себя непонятном состоянии.

Священник обладает привлекательной внешностью, это факт. Черная окладистая борода, буйная шевелюра, могучий нос, пылкие глазищи. Гришка Распутин, только "более лучший" вариант. Раньше Ксения верила только в себя. Теперь женщина поверила в нечто иное. Возможно, подействовали образ попа, его харизма и умение работать с аудиторией.

На следующий день Ксения обсудила ситуацию с Натальей. Та пояснила: отца Арефия переводят в Туркестанскую епархию. Церковному начальству не по душе пришелся его непритирчивый характер. Пока служил на приходе, вокруг батюшки собралась община. А в основе внутрицерковного конфликта - священническая ревность, ибо благочинному сильно не понравилось, что к молодому попу народ как мухи на это... на сладкое липнет, что подрывает авторитет настоятеля.

Вполне логичный вопрос: если человек священник и человек верующий, какое его собачье дело рассуждать о том, кто, куда его посылает и надолго ли? Имеется в виду, из епархиального начальства. Как же тогда с христианским смирением, религиозной моралью... Наталья ответила:

– Куда же тогда деваться общине, Ксения Викторовна... Мы собрались не вокруг церкви, а возле пастыря.

– Странно все это. Вы тоже все верующие люди. Или...

– Понимаю, как же. Но если мы всеми семьями отравимся за батюшкой к новому его месту служения, получится абсурд.

– Наталья, какой-то христианин очень-очень давно так и говорил: "Верую ибо абсурдно".

– Полагаю, вам следует встретиться самой с отцом Арефием и задать ему ваши вопросы напрямую. И кстати. Меня теперь зовут НаталИя.

– А в чем разница?

– Во всем...

Ксения узнала, что Арефий - белый священник, то есть, у него есть матушка, зовут Анастасией, и дети, аж четыре штуки. Да они там были - среди общинников, клубные развивающие игрушки корчевали.

Только Арефий семью не выделяет, для попа она такие же члены общины как и прочие. Сей факт одновременно порадовал и расстроил. Не буду разъяснять, почему. Ксения родом из советского моногородка, где в традициях был атеизм, точнее, вера в светлое будуЮщее. Это же тоже своего рода религия. Когда моя героиня впервые попала в Первопрестольную, она не преминула посетить гробницу Самого Человечного Человека, и сделала это с подобострастием. Потому что мавзолей для нее был Храмом. А церкви – просто обыкновенные архитектурные памятники. С той поры не поменялось в сознании ничего. Да кстати, с Касей в этом вопросе был солидарен и Глебушка, так и оставшийся с советских времен убежденным коммунистом. Что не мешало ему устраивать игрища с прибавочной стоимостью.

Холодов-старший был на короткой ноге с Самим, про него с придыханием шептали: "Глеб Борисович - друг Самого...". Сам, тоже, кстати, устроивший апгрейд половины, следил за судьбою как вдовы своего приятеля по давнишним темным делишкам эпохи первоначального накопления Капитала, так и наследничка. Между тем Холодов-младший уже ступил в пору юности и стал приобретать черты натурального мажора. Отношения матери-одиночки с сыном, внутри которого уже бурлят гормоны, сложны и в среде люмпенов, а уж когда женщина является сливкой общества (простите меня за намеренное искажение русского языка), тут вообще атас. Да и мальчика можно понять. Непросто заставить себя что-то сделать, если ты знаешь, что все блага и без того упадут на тебя с небес. Да и характер у Павла получился непокладистым. Классная руководительница элитной школы для высокопоставленных отпрысков от такого неподарка выла. А ведь там все такие... с гонором. Надо быть совсем уж отморозком, чтобы заставить училку выть.

Итак, община отверженного протопопа (точнее, протоиерея) внедрилась в недра Холодовского, пардон за тавтологию, холдинга. Собрания в детском центре стали проходить еженедельно. Подозреваю, отец Арефий знает, где пастись. Ну, или пасти. Священник тоже когда-то понаехал с периферии и действовал согласно сложившимся алгоритмам, прописанным в оскароносном фильме "Москва слезам не верит".

Разговор состоялся. Встретились Ксения и отец Арефий возле фитнес-клуба. То ли случайное столкновение, то ли подстроенное - то нам неведомо. Он был один, и она - тоже. Увидя священника, Ксения внутренне возрадовалась. Только не поняла, зачем батюшка и по улице в платье ходит. Чувство было непонятное, новое. Он подошла сама:

– Здравствуйте. Как все неожиданно.

Ксения заметила движение руки священника. Привычка давать лобзать длань для благословения. Поскольку женщина благословения не попросила, получилась неловкая поза.

– Спаси Господи. Очень хорошо, что увидел вас, Ксения Викторовна. Не могу не извиниться за те собрание, что мы устраиваем в вашем...
– Служитель культа немного кокетливо замялся, не зная, какое произнести существительное.

– Детском центре.

– Да. Да... Непростая ситуация. Надо было изъясняться не Наталии, а...

– То есть, все не случайно.
– Прервала Ксения.

– Не сталкивался со случайностями.

– Изъяснитесь. Я слушаю.

– Есть люди, для которых ваш покорный слуга является... не то, чтобы пастырем, а человеком, которому доверили самое дорогое из того, что может у нас быть.

– Душу?

– Да, именно так.

– И что...

– Община подверглась гонениям. Мы могла бы собираться на чьей-нибудь квартире, но...

– Понятно. Разве я против? Но и вы мне ответьте...