Фантом
Шрифт:
– Так это вы позавчера у Черемшина были?
– Ладно, о тебе потом, а пока я с его партизанами разберусь... Вторым звонил Самойлов. Опять-таки тебя, Кардашов, искал. Он поразговорчивей Тимофеева, все доложил - обо всей твоей самодеятельности...
– Безобразие, - не выдержал молчавший до сих пор второй секретарь. Перекрываете дороги, готовите детей к эвакуации, всю медицину города на ноги подняли, а мы узнаем об этом позже всех! Да по городу уже слухи поползли, что война началась... Товарищ Кардашов, вы хоть представляете,
– Город на грани паники, - тихо добавил заведующий отделом.
– Значит, надо выступить по радио и толково объяснить, что оснований для нее нет, - спокойно заметил Эрик Николаевич.
– Что?
Вошла Зина. Все сразу замолчали. Она поставила поднос с бутербродами на стол и вышла.
– Вы представляете, о чем вы говорите?
– вскипел второй секретарь.
– Тем более, если оснований нет...
– В городе пока нет, - отрезал Кардашов.
– По тем данным, что есть у нас, облако прошло, к счастью, стороной. Так и надо сказать.
– Не понимаю...
– В середине пятидесятых, когда шли ядерные испытания и за границей был такой случай, - продолжал Кардашов, - облако пришло к городу. Начался ливень. Несколько человек попали под него - и лучевая болезнь первой степени. Если бы объявили по радио, никто не вышел бы на улицу. Всего полчаса-час надо было побыть дома и закрыть форточки. Только и всего.
– Как просто!
– ехидно заметил второй секретарь.
– Иногда действительно просто. Но сейчас, думаю, сложнее. И намного.
Первый секретарь смотрел на карту, но искоса поглядывал на Кардашова.
– Мы пока не отменили ваших распоряжений, - тихо сказал он, - однако мы должны быть уверены...
– Мне сейчас трудно судить о происходящем, - перебил его Кардашов, - одно могу сказать: в этих районах, - он легко вскочил со стула и подбежал к карте, показал на юг области, - радиационный фон возрос очень сильно. Много частиц йода. Это я вам говорю как специалист. К сожалению, это не просто выброс, облако прошло, и все. У наших соседей на юге крупная авария. С открытием активной зоны реактора. Надо принимать экстренные меры. По всей области. Подчеркиваю - по всей области. И внимательно следить за ходом событий, и главное - контролировать их. Вот и все.
– Нет, не все, - перебил его первый секретарь, - теперь я тебе скажу. Я связался с Москвой - там ничего не известно...
– Значит, пока не доложили...
– заметил Кардашов.
– Предположим, хотя и маловероятно, - спокойно ответил секретарь.
– Я позвонил нашему соседу на юге. У них все спокойно. И наконец, я связался с руководством республики - там меня успокоили, мол, действительно на АЭС случился пожар. Сейчас он уже потушен. Вот так, дорогой Эрик Николаевич. В такой ситуации твои действия мы не можем расценивать иначе, как паникерство.
– Дай бог, если так. Но в своей жизни я кое-что видел, в том числе и пожары на станциях, - возразил Кардашов, - данная ситуация
– Не вижу ничего страшного, если мы отправим детей отдыхать на праздники, - заметил секретарь райкома, - им это будет только на пользу.
– Уже и его перевоспитал?!
– второй секретарь стукнул ладонью по столу. Вот так и рождается паника... Именно так!.. Люди ничего не понимают в этой самой вашей радиации, и у них забирают детей. Вы представляете, что начнется?
– Поймут, если объяснить, - спокойно заметил Кардашов.
– Думаю, тебе надо приказать Самойлову, чтобы он пока не активничал, сказал первый секретарь.
– Я попытался это сделать, но он, видно, вышколен у тебя: нет, говорит, я выполняю распоряжения только начальника АЭС. А обком ему не указ? Не в этих выражениях, конечно, сказал, но по сути так.
– Молодец!
– Кардашов, не до шуток. Положение серьезное. Так можно и партбилет на этот стол положить.
– Первый секретарь сказал эти слова медленно, чтобы у Кардашова не оставалось иллюзий, что именно так и будет, если он... Но Эрик Николаевич не дрогнул.
– Я прекрасно понимаю ситуацию и свое положение.
– Он прямо посмотрел в глаза первому секретарю, и тот невольно отвел взгляд.
– Прошу мне и работникам станции оказать необходимое содействие. В первую очередь транспортом и милицией. Надо установить жесткий контроль на дорогах. Мы не имеем права пропускать через область на Москву зараженные машины. И, во-вторых, все средства гражданской обороны необходимо подготовить к работе. Потом будет поздно. Только сейчас!
– Неужели вы думаете, что это все удастся сохранить в тайне?
– удивился второй секретарь.
– Представляете, дойдет до Москвы и, наконец, за границей узнают... Вы представляете, если тревога окажется ложной?
– За границей через несколько часов зафиксируют повышение радиационного фона, - заметил Кардашов, - и естественно, запросят у нас данные. У меня нет сомнений - так и будет!.. Через несколько часов ситуация будет ясной. Хорошо, что Тимофеев уже там... Даже если по официальным каналам мы ничего не получим, мы будем знать все...
– Тимофеев, Тимофеев... Он что у вас, маг и волшебник?
– Тема?
– улыбнулся Эрик Николаевич.
– Он - специалист высшей квалификации. И этим все сказано.
Все замолчали. Первый секретарь пристально смотрел на Кардашова. Тот выдержал его взгляд.
– Хорошо, директор, действуй, - сказал первый секретарь, - свою ответственность ты знаешь. А партбилетом дорожи. Мне не хотелось бы, чтобы он оказался на этом столе...
– Мы не заблудились?
– водитель вопросительно посмотрел на Тимофеева.
– Нет, еще километров пятнадцать. Аэродром должен быть где-то здесь, неподалеку. Сам понимаешь, на карте он не обозначен, - ответил Тимофеев.