Фантомная боль

Шиннок Сарина

В этот день в Кантине 24 собрались иридонийские офицеры. Ситх знал многих из них. Зур Каан, уже довольно длительное время знакомый с Молом, пригласил его к себе за стол:

– Вы составите нам компанию, господин министр? Мы и угостим Вас.

Дарт Мол без лишних слов согласился и сел рядом с Зуром. Каан подозвал официантку.

– Как обычно? – увидев ситха, спросила девушка.

– Нет, чай, - попросил тот.

Это

несколько удивило офицеров.

– Я могу угостить Вас табаком? – предложил Зур Каан.

– Я не курю, - сообщил Мол.

– Я тоже. Этот жуют.

Министр обороны задумался. Последний раз он баловался табаком в Академии Орсиса. Но это был хоть какой-то аналог опьянения. Поэтому он принял угощение Зура.

– Вы будете сегодня биться? – поинтересовался офицер.

– Нет, - ответил Дарт Мол.

– Жаль, - протянул с досадой Каан.
– Я бы вышел против Вас. Это бесценный опыт.

– Мы все бы у Вас поучились, – подтвердил длинноволосый крепкий офицер, постоянно дымящий сигарой.

Его, кажется, звали Сар Омант, и он был в прекрасной форме – бой с ним мог бы выдаться интересным. Омант поднял бокал пива:

– Мы же все за Вас! В Сенате! – обратился он к Молу и выпил за него.
– И никого другого там нам не надо! – Сар припечатал бокал об стол. – Иначе я вообще нахрен разочаруюсь в этой планете!

Ситх вновь задумался над своим положением дел. Он мог бы получить пост, организовав по примеру учителя какую-то масштабную провокацию. Но для такой операции нужны были связи с кем-то, кроме забраков. И, чтобы обрести их за пределами независимой планеты, нужно было иметь официальную защищенность, твердую почву под ногами – то есть, быть Сенатором. Порочный круг… И оттого слова иридонийских офицеров только раздражали его, а не льстили ему.

Дарт Мол провел на посту министра достаточно времени, чтобы понять: политика не была его делом. Не было ни хватки, ни интереса. Но как отказаться от этого, как признать, что ты никогда не стал бы истинным ситхом, подобным своему учителю?

Ни от своего прошлого, ни от своего будущего, Молу бежать было некуда. Как идти в Сенат, когда все знают твое лицо? Один против Ордена Джедаев, даже не один, а половина… Но если у него будет личная гвардия обученных чувствительных к Силе иридонийцев… Нет! Есть тот, кто не позволит это! Тот, кто знает, что он не имеет права учить!

Возможно, молодой забрак мог бы пойти по своему собственному пути, возрождая из руин наследие Иридонии. Но как признаться себе, что жил в иллюзии всю жизнь, и тот, кого ты любил как отца, кинул тебя, как сломанный клинок?

Все, что делал Дарт Мол, было не из ненависти к джедаям. Сейчас они вовсе стали ему безразличны. Нет, все было

ради Сидиуса, ради одобрения, уважения этого могучего великого человека! И если бы Мол решился убить его… он сделал бы это не одним ударом, чтобы имеет возможность задать последний вопрос: «Учитель, Вы гордитесь мной?».

Оставалась лишь одна альтернатива: найти средство выжечь эту землю, бросить к ногам Дарта Сидиуса, к ногам Темной Стороны безжизненную опустошенную Иридонию! Показать, что в нем есть воля уничтожить то, что он полюбил, что он достоин быть учеником, следуя древним правилам ситхов. Но будет ли принята эта бессмысленная жертва?

Как бы Мол ни убегал от этой мысли, она настигала его всегда. Выход для него был только один: убийство учителя. Бесполезно доказывать что-либо холодному идолу, добровольно обрекая себя на жизнь в его тени. И нечего ждать момента – никто не скажет, не даст команды, когда ученик должен будет убить учителя. Здесь нужно твердое решение – только его личное.

С этим ситх покинул Кантину 24, расплатившись за все, игнорируя ненужную щедрость Зура Каана. За стенами питейного заведения его ждали. Как всегда.

– Так Трезза был прав? – спросила его Килинди Матако.

– Нет! – заявил Дарт Мол. – И никаких отговорок, что я не готов! Я должен его убить!

В его голосе было столько горечи, сколько не было никогда. Сможет ли он уничтожить этого идола, этот запас ситхской мудрости, этого темного гения? Хватит ли ему мужества поставить под угрозу тысячелетний Великий план Ордена Ситхов ради эгоистичной возможности отстоять себя? Но ведь эгоцентризм – это суть ситха!

Дарт Сидиус говорил, что страшно жить, не оставив следа. Но умереть в забытьи – еще хуже. Нет, это не полная истина! Важно, как тебя запомнят.

Дарта Мола посетила неожиданная мысль: а не готовил ли Сидиус перед самым важным заданием в жизни ученика еще одно испытание для него – испытание Иридонией? Испытание, которое молодой ситх не прошел? И после этого, предвидя, как все обернется, он уже тогда, на Корусанте махнул рукой на своего подопечного!

Но если так, тогда почему он сохранил Молу жизнь? Может, Сидиус все же хотел посмотреть, справится ли он сам? Может, это он и подослал шпиона? Вдруг он по-прежнему наблюдает за своим вкладом? Это была надежда…

– А ты уверен, что это именно то, чего хочешь ты? – прозвучал вопрос Килинди, которая все еще была рядом.

– Двадцать три, - отрешенно проговорил Дарт Мол, глядя в пространство, на два парсека вперед.
– Я не хочу всю жизнь сражаться. Я хочу жить в комнате с окном, спать в теплой постели, слушать тяжелый изотоп. Я хочу остановиться между сражениями хотя бы на пять минут, отдышаться и посмотреть на звезды. За двадцать три – разве я не заслужил?

– Мы все этого хотели, - неотзывчиво сказала наутоланка.