Фаранг (Дилогия)

Валерьев Андрей Валерьевич

— А вот это, Катя, очень хорошая мысль.

Женщина ушла к ребёнку, а окрылённый Витя в пять минут закончил свою нелёгкую работу и, позвав на помощь Олега, похоронил ребёнка. На сердце снова навалилась свинцовая тяжесть.

— Слышь, Витя, — напарник тоже был мрачен и подавлен, — надо у детей узнать её имя и крест хотя бы поставить.

— Узнаем. Поставим.

Егоров посмотрел на свои обломанные ногти, на размочаленный об плотную землю меч и принялся рыть ещё одну, совсем маленькую могилку.

Похоронив (не закопав!) голову безымянного европейца, снятую с носа каноэ, Витя счёл свои дела

на сегодня исчерпанными, облегчённо вздохнул и, кося глазом на мелькавших между пальм женщин, ринулся в море смывать с себя пот, пыль и усталость.

— Да… твою же мать! Красавец, ёкалэмэнэ!

Голый Витька сидел на мелководье, ругался в полный голос и яростно тёр бока хрустящим от соли песочком. Кожа горела огнём, вдобавок соль сильно кусала царапины, но всё равно — было хорошо.

— Морда битая, сам тощий, небритый… под глазом фингал, нос до сих пор опух… а она…

Егоров застыл, глядя за горизонт, и задумался над точным определением — а какая ОНА?

И опять прошляпил всё на свете.

Витя успел подумать о том, что Катя — совершенно точно лучшая женщина на всех Землях вместе взятых и что он её… но тут за спиной раздался тихий голосок.

— А я…?

Витька от неожиданности вздрогнул и его язык сам собой, отдельно от головного мозга выдал.

— А ты — самая лучшая девушка на свете и я тебя люблю!

Егоров с клацаньем захлопнул рот, покраснел и схватился за голову.

"Что я наделал!"

Потом он вспомнил, что вся одежда, включая трусы, постирана и сушится на горячем песке и он, Виктор Сергеевич, блин, Егоров. Сидит. Перед своей. Да! Чёрт возьми! Любимой. Женщиной! Голый!!!

"Ой-ёооо!"

От стыда хотелось провалиться сквозь землю. За спиной с минуту помолчали.

— Витя.

— А?

— Витя, давай я тебе спину потру.

На женщине не было ничего. Только горячая, несмотря на прохладную морскую воду, бронзовая кожа. И мягкие, податливые и очень солёные губы. И ещё одно море. Море нежности и заботы. Катя тщательно потёрла тощее Витькино тело пучком жёсткой травы и вымыла ему голову. Шампунем и пресной питьевой водой, которую она принесла с собой в бутылке.

— Не говори ничего Егоров. Молчи.

— А…

— Не сейчас. Антон рядом. Не сейчас. Мне пора…

Одуплился Витька минут через десять. Сначала он решил, что ему просто напекло голову, и Катя ему пригрезилась, но стойкий запах шампуня и пустая пластиковая бутылка на берегу доказали обратное.

— Аааааа!

Егоров подскочил и, подражая Тарзану, заорал от счастья, лупя кулаками себя по груди.

"Какое счастье, что вы, тётя Уля, летели этим рейсом!"

Дима выразительно переглянулся с Данияром. Тот возвёл глаза и показал ладони небу.

"Хвала Всевышнему!"

"Аминь!"

Чтобы они делали без татешки, Мельников представлял себе очень смутно. Если с мужчинами он ещё как-то, при помощи своих ребят, совладать мог, то что делать с холёными дамочками, с их непомерными запросами и раздутым самомнением (читай — понтами), Дима-сан и понятия не имел.

Ну не бить же их, в самом деле!

И вот тут то Улжан Галымовна и пригодилась. Отставной полковник МВД взяла всех скандалисток в такой крутой оборот, что те даже пикнуть не смели. Более того, уже через два дня все дамочки посрезали наращенные ногти и начали работать наравне со всеми, обустраивая лагерь

и добывая пропитание. А к суровой начальнице они обращались исключительно уважительно — тате, едва не делая при этом книксен.

"Ну тётушка!"

Дима только что прибыл в свой лагерь, перевезя вторым рейсом пятерых последних обитателей Малой земли и груду сумок, пакетов и рюкзаков. Сдав весь алкоголь на хранение супруге, Сенсей осмотрелся. На первый, второй и третий взгляд, всё было в полном порядке. Люди закончили первый за всю неделю пребывания в новом мире, сытный обед, получив по увесистому куску рыбы, и теперь просто лежали под навесами, пережидая дневную жару.

Рыба, которую они нашли на лодке дикарей, была чудо как хороша. Белое мясо сначала было засолено, потом подвялено, а затем, по-видимому, немного подкопчено. Во всяком случае, на вкус это жирное мясо было восхитительным. Дима тоже получил свой кусок и с жадностью вцепился в него зубами.

"Голод — лучший кулинар!"

— Милый, — Надя, убрав три рюкзака с алкоголем в свой шалаш, подошла к мужу, — вот возьми. Это сплошной витамин "ц". По вкусу на лимон похоже.

На маленькой ладошке жены лежала половинка плода, найденного в том же сундуке.

— Угу-м… как там дети?

— Плохо. Маленькие спят. Один без сознания до сих пор. Старшие бредят и всё куда-то рвутся. У всех обезвоживание, тепловые удары и многочисленные ушибы.

У Мельникова кусок застрял в глотке. Его пятилетняя дочка и семилетний сын были здесь же. Он представил, что такое могло произойти с ними и…

"Уббббьюууу!"

Дима-сан отдышался, покрутил головой и, найдя глазами сидящих под навесом Витю и Олега, посмотрел в их сторону с ещё большим уважением.

"Рахмет пацандар!"

Лагерь Мельникова удивил своей основательностью и продуманностью. За несколько дней "туристы" умудрились построить почти настоящий городок. С улицами, центральной площадью и прочими удобствами и достижениями народного хозяйства. Сам "городок" находился у подножия большого, изогнутого подковой холма, который надёжно прикрывал от ветра дующего со стороны открытого моря. Шалаши и навесы стояли ровными рядами среди редких пальм и их ещё более редкой тени. А на самой большой поляне была устроена общественная кухня и большое кострище, вокруг которого люди обычно собирались по вечерам. Единственным минусом было отсутствие в лагере питьевой воды. К источнику, найденному в первый же день, приходилось ходить за километр. Но тут уж ничего поделать было нельзя — другого такого удобного места на всём острове не нашлось. Разведчики прочесали Большую землю "от" и "до". Весь остров был густо покрыт натуральными джунглями и практически весь состоял из крутых холмов, так что стоянка у укромной бухточки под сенью единственной на всём острове пальмовой рощи, была наилучшим вариантом.

Виктор сдал по счёту весь багаж на хранение Данияру и с огромным облегчением повалился под капитальный навес, который ему выделил лично Дима-сан. Рядом, не спрашивая разрешения, уселся Олег, а Оля вместе Катей и Антоном, пошли за своей порцией рыбы.

— Вы теперь как? Вместе?

Витька заулыбался.

— Аххха!

— Ты это… — Олег задумчиво почесал кулаки, — Смотри… Этот Гоша на тебя волком смотрит.

Егоров поднялся и осмотрелся. И точно — одинокий Игорь сидел, подпирая пальму, жевал его, Витькину, рыбу и сверлил глазами счастливого Егорова. Навеса или шалаша ему не досталось.