Фаранг (Дилогия)
Шрифт:
— Течение нам поможет. Дикари втроём дошли и мы дойдём.
Витька только пожал плечами. Всё уже было тысячу раз обговорено, и дальше толочь воду в ступе не имело смысла. Они везут туда еду, оттуда — людей.
Ленинградская "дорога жизни" в тропическом варианте.
Действительно, до острова, где их с тревогой ожидали, лодка добежала всего за одни сутки. Ветер был попутным, и работать на вёслах практически не пришлось. Витька периодически сменял на рулевом весле Диму, а Олег и увязавшийся с ними Йилмаз всю дорогу продрыхли, укрывшись от солнца циновкой.
Желание турка уехать с ними назад
Они прошли, не останавливаясь, обезлюдившую Малую землю. Мимо торчащего из воды кончика хвостового оперения самолёта. Проскочили, бешено орудуя вёслами, бурный пролив и вышли к бухте, возле которой был разбит лагерь.
На берегу их встречало всё население острова. Увидев, что на лодке всего четыре человека, толпа заволновалась. Раздались крики и причитания.
Егоров чертыхнулся, вылез на нос корабля и, сложив ладони рупором, заорал.
— Всё хорошо! Все живы-здоровы, всё…
Ликующий рёв встречающих заглушил его последние слова, которые едва не застряли у него в горле. В стороне от основной массы одетых "по пляжному" людей, стояла ОНА.
Катя выглядела так, словно она стоит посреди ультрасовременного аэропорта в очереди на регистрацию. Белые джинсы, белая курточка. Босоножки на умопомрачительно высоком каблуке. Укладка на голове и… макияж.
Витя, не чувствуя под собою ног и не видя никого, кроме любимой, "сошёл" с идущей к берегу лодки и, барахтаясь в воде, рванул к встречавшей его женщине.
Десятисантиметровые каблуки постоянно норовили провалиться в песок, так что стояла Катя на носочках. Это было тяжело и неудобно, но она не обращала на это никакого внимания. Сердце в груди стучало так, что, казалось, ещё немного, и оно выпрыгнет из груди.
"А если он… передумал, а если он…"
Сказать, что Катя сомневалась в своём поступке — значит, ничего не сказать. Когда она заметила знакомую тощую фигуру, стоявшую на носу лодки и что-то кричавшую, у неё едва не отказали ноги, а потом…
А потом Катя увидела, что он увидел её. И что кроме неё для него в целом мире не существовало НИЧЕГО. Виктор смотрел на неё, как зачарованный, а потом сделал шаг, другой и неуклюже бултыхнулся в море.
Катя счастливо, с громадным облегчением заплакала, а потом засмеялась.
"Вот балбес!"
"Балбес" плыл к ней и, захлёбываясь в воде, что-то бессвязно кричал.
Мужик ей достался неугомонный. Виктор занимал её ночи напролёт, выдыхаясь лишь под утро, когда и она сама была на последнем издыхании. Катя довольно улыбнулась — две недели такой физкультуры привели тело её мужчины в превосходный вид. Правда, ныряльщика приходилось держать на усиленном питании, чтобы он вконец не обессилел, но дело того стоило — у Витеньки вместо дряблого брюшка появился каменной крепости пресс.
Катя зевнула. До её смены готовить было ещё три часа и она могла поспать. Уже проваливаясь в сладкий сон, женщина подумала.
"Как он это выдерживает? Двужильный он что ли?"
Сам "двужильный" ныряльщик, в
Женщина ему попалась ненасытная. Что они вытворяли каждую ночь — описать было невозможно. Да Витька и не пытался это вспоминать. Во-первых, следующей ночью будет ещё лучше, а во-вторых, кроме сплошных фейервеков перед глазами он ничего и не помнил.
Егоров посмотрел направо-налево, убедился в том, что его никто не видит и со стоном повалился на спину.
"Пять минут. Пять минут и…"
Виктор уснул, даже не успев додумать свою мысль.
— Ромео, подъём!
Витька продрал глаза и ошарашено осмотрелся. Над ним стоял Олег и насмешливо улыбался.
— На обед пора.
— Какой обед?
— Вкусный.
Витька посмотрел на часы и покраснел. Вместо пяти минут он честно проспал четыре часа под южным солнышком. И никто его не разбу…
— А чего не разбудили?
— Да ну, — Олежка ухмыльнулся и подмигнул, — вы всю ночь на весь остров орали. Ну я и подумал — нехай отдыхают.
Смысл сказанного дошёл до сонного Вити только через пару минут. Он покраснел ещё больше, схватился за голову и, задохнувшись от ужаса, переспросил.
— На весь?
— На весь, на весь. Не боись, Оля проконтролировала — Антошка спал.
— Уфф!
Витька снова повалился на спину
— Ладно, пошли, пообедаем, да делом займёмся.
Дела у Вити и компании шли по-всякому. Если на личном фронте у всех всё было хорошо, то добыча затонувших вместе с самолётом "сокровищ" шла со скрипом. Всё, что лежало близко и легко доставалось, Витя поднял на поверхность ещё до освободительного похода. А за последние две недели он только и сумел, пощипать кормовую кухню да собрать с кресел маленькие синтепоновые подушечки. Ещё Витя прибарахлился тремя десятками пластмассовых подносов с использованными тарелочками и вилками.
И на этом пока было всё.
Мельников, появлявшийся у лагеря на Малой земле раз в четыре дня, выгружал корзину с продуктами для островитян, скорбно чесал в затылке, глядя на куцые трофеи, и плыл дальше — забирать с большого острова очередную партию переселенцев.
На обед, длившийся обычно не менее двух часов, собиралась вся компания. Глава "поисковой партии", как называл их Мельников, Виктор, Катя, Антошка, Олег с Олей и Йилмаз, который поговорил со своим капитаном, подумал-подумал, да и остался. Чему Витька был несказанно рад, ибо ещё одной пары мужских рук им очень недоставало. Так дело и шло. Витя, Катя и Оля занимались нырянием, Олег пасся на отмелях, пытаясь прокормить небольшую общину, Антошка был официальным "костровым", а Йилмаз — водовозом. Турок, оседлав старый плотик Мельникова, совершал ежёдневные чартерные рейсы через пролив к роднику и обратно. Была в их маленькой компании ещё одна девушка. Турок, снова всех удивил. Вместо ожидаемой соотечественницы-стюардессы, тридцатилетний пилот уговорил остаться с ним семнадцатилетнюю племянницу тёти Ули Жанну. Девушка эта была высоченная, тонкая и абсолютно плоская. Типичная "вешалка" по определению Вити.