Фарцовщик: деньги не пахнут. Том 1
Шрифт:
Мгновенно поднялся наверх. Перепрыгивал через три ступеньки разом. На каждом шагу.
Стены, кстати, давно не крашеные. Надписи углем и мелом. Вроде «Ваня дурак» или «Светка, я люблю тебя».
И забарабанил в дверь. Думал, что никто не откроет. Или, наоборот, откроют другие люди.
Но нет. Дверь открылась. За нею стоял сонный Алекс.
— Вы чего не трубку не берете? — рявкнул я с порога. — Офонарели все, что ли? Я тут уже с утра звоню. Надрываюсь. Что такое? Вы спите, что ли?
Ворвался в квартиру.
— Да мы не слышали, — пробормотал он. — И да, спали, как собаки. Работали до шести утра. А потом отрубились.
Я влетел в спальную комнату. Товара нет. Только упаковки и коробки. Обрывки бумаг. Изрезанные куски бечевки. И Ракета с Пашкой. Спят, как убитые.
— Где товар? — я обернулся к Алексу. — Куда подевали? Вы с ума сошли? Там клиенты скоро прибудут. Новые.
Алекс застонал. И снова потер измятую щеку.
— Нету же товара. Все распродали. Ничего не осталось. Я же говорю, работали до утра. Клиентов море.
Я пихнул Ракету.
— Вставайте, бездельники. Уже полдень. Пару часов давно хватило бы. Чтобы выспаться. А вы до сих пор спите. Быстро дуй в «Интурист» за товаром. Вернее, сейчас вместе со мной поедешь. Заберешь товар и рванешь сюда. Тут уже новые клиенты навострились. Сегодня тоже работаем.
Ракета хмуро поднялся. Пашка встал, не глядя.
— Мы тут чуть не сдохли вчера. Товара не осталось, — пробурчал он. — Отдохнуть не можем. Не жрамши. Не спавши. Нельзя так пахать. Я не могу так.
Хм. Это другое дело. Усталость персонала. Конечно, нельзя работать на износ.
— Я понимаю, Паша, — я подумал. — Ну-ка, дайте вчерашний заработок. Я сейчас посчитаю его.
Алекс принес толстую пачку денег. У меня полезли глаза на лоб. Ого, так много? На этой мелочевке?
Да тут полсотни тысяч. С учетом заработка за технику я уже почти подобрался к сотне тысяч. Так можно и успеть заработать двести.
Я быстро посчитал. Нет, маловато. Тридцать две тысячи пятьсот семьдесят пять рублей. Отсюда еще надо отдать Окуню. И сейчас ребятам.
Я выделил каждому по тысяче.
— Это небольшой аванс. Так сказать. Завтра будете отдыхать. Тратьте, как хотите. Но сегодня надо отработать. И потом еще неделю. Потом вы сможете подобрать заместителей. Сменщиков. Тех, кто сможет работать за вас. На подхвате. Но только через неделю. Потому что нам надо зарабатывать деньги. Срочно. Чтобы выполнить условия сделки с Косым.
Парни обрадовались. Заулыбались. Вот елы-палы, мне тысячи на день не хватит. Неужели у них такие масштабы? Так мало надо для счастья? Эх, низко летаете, пацаны.
— Хорошо, — Ракета спрятал деньги в карман. — Заметано. Поехали в «Интурист».
Я отправил Пашу на улицу. За новыми клиентами. От Бочки. А сам с Ракетой рванул обратно в гостиницу.
Там меня уже ждал Грешников. Вместе со Станиславом Бурным. И еще незнакомым типом.
Глава 26
«Святой
Дело было в номере Грешникова. Мы сидели вокруг столика. В гостевой комнате.
— Вы же говорили, что больше мы не будем общаться, — напомнил я Бурному. — Как же так? Что заставило такого занятого человека прийти сюда? К такой мелкой сошке, как я.
Бурный погрозил мне пальцем.
— Ох, и затейник ты, Витя. Как тебе это удается? Залезть в самый центр важной истории? Ты напал на очень важное дело, — он оглянулся на коллег. — Так, поскольку тут все свои, я чуток расскажу ему. Подробности.
Я кивнул. Только сначала указал подбородком на незнакомца. По первому взгляду можно понять. Тоже из госбезопасности. В ладно пригнанном синем костюмчике. С широким галстуком в полоску.
Фигура спортивная. Военная выправка. Взгляд цепкий. Сразу все схватывает.
Внешность примечательная. Высокий, породистый. Белозубая улыбка. Темные вьющиеся волосы. Крупный нос. С горбинкой.
— А это типа наш иностранец? — спросил я. — И кто вы по легенде?
Незнакомец протянул мне руку. Сказал на английском:
— Рад знакомству. Меня зовут Гарри Джексон. Я коллекционирую картины.
Легкий акцент, конечно, чувствуется. Постанова шита белыми нитками. В фарцовке такое называется «самострок». Подделка, вещь под «фирму». С иностранным лейблом.
— Ну, наверное, Серегин клюнет, — поморщился я. — Он в иностранцах не особо разбирается.
Бурный пожал плечами.
— Выбирать особо не приходится. Настоящего коллекционера под рукой нет. Зато у Сорокина немалый опыт оперативной работы. А это важнее, — он вздохнул. Почесал кончик носа. — Значит так. На чем мы остановились? Ах да. В начале года картину «Святой Марк» похитили из музея имени Пушкина. Вырезали из рамы. Совершенно варварским способом. Сначала дело было у милиции. Привлекли лучших следователей. И оперативников. Перетряхнули всех воров и коллекционеров. Но картина как сквозь землю провалилась. Потом решили, что заказ из-за границы. Вышли на нас. Мы забрали дело. Оно на контроле у председателя. Следили за двумя искусствоведами. Они как раз были здесь. И могли иметь отношение к краже. Но они скрылись. Быстро. Оборвали все нити.
Бурный вздохнул. Встал со стула. Прошелся по комнате. Выглянул в окно. Продолжил:
— Это дело чуть не стоило кресла министру культуры СССР. Вот уже полгода никаких следов. Только на прошлой неделе обсуждали этот вопрос. Хотели приостановить дело. А то и закрыть потом. Потихоньку. А тут прибегает Грешников. И кричит, что Орлов нашел «Святого Марка».
Да, я неплохо помог КГБ. Надо же. Подфартило.
— Так что, если это действительно «Святой Марк» Халса… — Бурный не договорил. Но это и не требовалось. И так все понятно.