Фарфоровый маньяк
Шрифт:
– Как тебе еда? – постаралась начать разговор Рикке.
Только сейчас я заметил, что среди более старших членов семьи стало значительно тише. Даже Арон прекратил выдавать нелепые комментарии, ковыряясь в своей тарелке с подтаявшим мороженным. Свай же был мрачен, как никогда ранее. Именно посмотрев на него, я понял, что не только Малене теперь все знает. И, возможно, инцидент с миссис Остенсон вселил страх как раз-таки в него – мальчишку, который уже услышал о своей возможной рои в новой эре фарфорового убийцы, а теперь осознал, насколько близка может быть опасность. Ведь, по правде, многие до последнего верят, что все плохое не коснётся их и их близких, что это все где-то далеко, происходит с другими людьми. Но, когда беда затрагивает кого-то из твоей
– Вкусно. – коротко ответил я.
Желание говорить больше не появилось ни у кого. Почувствовав общую атмосферу, даже двухгодовалая Лине изредка лепетала что-то себе под нос, не осмеливаясь нарушить тишину. Для Арона, Самуэля и Тине ужин прошел хорошо, и события вечера его не омрачили, но вот на приёмных родителях и Свайе он отразился даже больше, чем на мне самом.
Глава 6.
Мой новый день начался с раннего подъема и сбора в институт. После возвращения из ресторана я поставил приемных родителей перед фактом, что возвращаюсь к прежней жизни. Конечно, не стал вдаваться в подробности, но упомянул, что сегодня в нашем кругу есть другой ребенок, за которого действительно стоит переживать. С начала всей этой истории ни один человек не узнал меня, да даже миссис Остенсон предположила только потому, что признала Рикке, хотя, как оказалось, шесть лет назад достаточно активно следила за всеми подробностями моего чудесного спасения. А ведь мои фотографии того периода постепенно вновь начали всплывать наружу, все чаще мелькая на экранах телевизоров и в газетах. Вся эта идиллия омрачалась лишь одним человеком – Малене. Поэтому я нисколько не сомневался, что мое место сейчас – подле нее, какие бы обещания она мне не давала.
До института меня подбросил Ханс. На этом Рикке все же сумела настоять – мы возвращались к той модели жизни, которая сформировалась после пропажи Филипа, а не к первоисточнику. Но ее можно было понять, на фоне страха, который теперь присутствовал и у нее, женщина чуть ли не заперла Свайя дома, так что я еще легко отделался. Мальчику, казалось, не хотелось даже находиться рядом со мной после вчерашних событий, и, к своему собственному удивлению, я понял, что меня такое его отношение сильно задело. Хотелось все списать на нервы и страх, и так я, в общем-то, и сделал. Надо дать ему время. Мне шесть лет не хватило, а он столкнулся с этим только вчера. И, хотя это часть не его истории, и не его личная трагедия, а моя, я понимаю, что он сам еще не определился, что ему чувствовать и как на все это реагировать.
Занятия уже начались, а моей пассии не было видно. Я то и дело выходил, не в силах даже ненадолго сосредоточиться на словах преподавателя. Было и непонятно, и нервозно, ведь мозг, как назло, подкидывал картинки, как она вместо пар ходит и разносит слухи по городу. Как нелепо! Я просто паникер, а страдает из-за этого другой человек. Впрочем, я тоже страдаю, так что я дурак вдвойне. Она хоть не чувствует моего настроя, а я место себе не нахожу. На перерыве мы пересеклись с Эриком, который был очень удивлен и рад меня видеть. Однако, он также не был полезен в вопросе местонахождения моей подружки. Сказал лишь, что последний раз видел ее вчера днем. Отсидев вторую пару, я не выдержал и направился к ней домой. Наплевав на договоренности с Рикке и остаток своей трусости. В конце концов посреди дня взрослого парня прям на оживленной улице точно не украдут. Да и на труп здесь наткнуться куда сложнее.
Дойдя до ее двери, я решительно постучал. Благо ее родители меня хорошо знают, так что объясняться на пороге не придется. Мне открыл ее отец – высокий мужчина с небольшим лишним весом и густой белой бородой. Когда я его последний раз
– Матс, добрый день. – сухо поздоровался он. – Зачем пришел?
Несмотря на мои ожидания, общение началось как раз-таки на пороге, и мужчина будто специально перекрыл мне проход внутрь дома.
– Малене дома?
Спросил я, кое-как заглядывая за его спину в поисках девушки.
– Дома.
Мистер Рёд, наконец, шагнул вглубь, позволив мне пройти в дом. Он закрыл за мной дверь и крикнул своим басом:
– Малене, спустись, пожалуйста.
Для меня его голос звучал всегда максимально устрашающе, но девушка постоянно уверяла, что ее отец просто лучший человек на свете. Наверное, только ее слова позволяли мне при наших редких встречах не развернуться сразу же, как он начинал что-то говорить. Пожалуй, для отца девушки очень хорошая черта.
Через пару минут в гостиную спустилась зарёванная Малене. Ее тушь потекла, оставив темные полосы под глазами. Видимо, не зря она жаловалась, что купила плохую косметику. Около полу года назад мы как-то попали под жуткий ливень, и даже тогда на ее лице не осталось ни признака потекшего макияжа. Ну, или она уж очень сильно плакала, кто знает…
– Что случилось? – ошарашено спросил я.
Девушка бросилась ко мне в объятия, заставив меня мгновенно пожалеть, что надел белую футболку. Но, не подав виду, я прикоснулся к ее спине, ощущая небольшую неловкость перед ее отцом.
– Мой брат…
Протянула девушка и вновь разрыдалась. В моей голове успели проскочить все варианты ее последующих слов: сбила машина? Попал в больницу? Пропал? О, нет… Я нервно заглотнул подступивший к горлу ком. Как назло, в тот же момент Малене продолжила:
– Эйвинд пропал!
Земля ушла из-под ног, и я словно забыл, как дышать. Уши заложило, и в них раздавался лишь отвратительный писк. А потом… потом в голове пробежала одна единственная мысль: «Еще несколько месяцев можно не бояться ни за себя, ни за Свайя». И тогда резко все прошло. Я вновь вернулся в эту комнату, в этот момент. Только с чувством дикого омерзения к самому себе, хотя и невероятного облегчения. Затем пришла и еще одна мысль – Эйвинд действительно симпатичен, возможно, следующего убийства не стоит ждать, как минимум, месяца три с половиной-четыре. А что, если… я запретил себе даже думать об этом. Да и к тому же, когда я с ним жил, все равно пропадали мальчики. Реже, но пропадали.
– Я сочувствую. – только и смог выпалить я, понимая, насколько бесполезна сейчас эта фраза.
«Зачем я только пришел?» – третья моя отвратительная мысль, которая пришла в голову, глядя на горе этой семьи. Почему же их горе вызывает у меня совсем противоположные чувства? Так не должно быть, какие бы причины за этим не скрывались. Неужели, я настолько гнилой человек внутри, несмотря на столь красивую оболочку?
Малене оторвалась от меня и пристально посмотрел мне в глаза. Настолько, что я даже начал переживать, что она прочтет в них все мои мысли. Девушка нервно глотнула ртом воздух, я уже предчувствовал вопрос, который окончательно заставит меня пожалеть о решении прийти к ней домой. И предчувствие меня не подвело:
– Матс, что он сейчас делает с моим братом?
– Чего? – я широко распахнул глаза, не сдержав эмоции в себе. Спиной ощутил, как мистер Рёд навострился после вопроса дочери.
– Не прикидывайся! – вспыхнула Малене – Ты прожил в этом чертовом доме восемь лет, тебе ли не понять, о чем я спрашиваю? Что там происходит с моим братом? Он его мучает?
Со второго этажа спустилась миссис Рёд и замерла на лестнице, уставившись на меня. Отец девушки тоже подошел, чтобы быть в поле моего зрения, и теперь меня буквально выжигали три пары глаз. Это было ужасно настолько, что теперь я правда думал лишь о побеге из их дома. Мне впервые эта семья казалась такой враждебной. Но еще больше во мне поселилось отвращение к Малене. Я боялся, что она разнесет слух по институту, но теперь куда сильнее нервничаю, что об этом узнали ее родители.