Фашизофрения
Шрифт:
В таких условиях очень многих и многих законопослушных обывателей можно разложить до состояния вполне пригодных к употреблению погромщиков. Но это невозможно без контроля над государственной машиной. Поэтому для нацистов вопрос захвата полной власти — это вопрос выживания.
Технология проста — вначале нужно найти страну простофиль, где национальная ненависть не подавляется. Потом тем или иным способом захватить власть над государственным аппаратом. После этого фашизм кустарный, когда врагов нации бьют на улицах от случая к случаю,
Сегодня мы на Украине оказались в социуме, в этом отношении полностью противоположном бывшему советскому. То есть у нас сейчас государство не подавляет, а временами — культивирует ненависть к «иным». Громогласно — к «москалям». «Москалів на ножі», — речевка, которую спокойно можно кричать в центре Киева и никому ничего за это не будет.
Гораздо тише и осторожнее — к «жидам» (ведь тут, если громко, американский тесть может возмутиться). По случаю — к другим нациям и расам, кавказцам, темнокожим (их на Украине все же меньше, чем великороссов или евреев).
Тем более что все это, в несколько другой форме, мы уже проходили — именно тогда, когда государство перестало подавлять националистов и они вырвались в первые ряды разрушителей СССР.
Когда националисты в республиках стали голосить о том, что Москва угнетает и обирает их, маленьких, но гордых, то в России многие люди, называвшие себя «русскими националистами», с удовольствием подхватили тему. Их партия звучала несколько иначе: Россия всех кормит, а ее все обирают, — но в главном прекрасно дополняла националистическую партитуру.
Тогда, в конце 80-х, с трибуны одного из съездов писатель Валентин Распутин задал вопрос, наверняка казавшийся ему риторическим: вот сейчас многие хотят отделиться; а что будет, если Россия захочет отделиться?
Ельцину, Гайдару и их команде вопрос не показался риторическим, и тогдашний парламент России принял Декларацию о суверенитете России и установил День независимости (от кого???), который много лет праздновался, пока, наконец, обществу не стала ясна его очевидная несуразность. Скажите, пожалуйста, после провозглашения ельцинским парламентом «независимости России» трудно ли было предсказать результат референдума об украинском суверенитете?
Это далеко не единственный, хотя, наверное, наиболее крупный и глупый случай, когда русские националисты оказались «сами себе злые буратины».
О «парадах независимостей» подробнее поговорим ниже, а пока отметим, что риторика русских националистов, поддерживающих тезис «нас все обижают, а потому мы отделимся», с тех пор почти не изменилась. Разве что вариант «мы отделимся» стал звучать как «мы построим Россию для русских». И результат вполне прогнозируем: сходные действия приводят к сходным же результатам.
Не случайно Збигнев Бжезинский в книге «Великая шахматная доска» вполне, со своей стороны, доброжелательно пишет о варианте, при котором Россия распалась бы на несколько государств. При этом западный обломок империи, по
Вы хотите стать членом Европы? Вам нужно столько разных Россий? Даже если одна из них будет «только для русских»?
Как показывают «русский фашизм»
Каждый журналист, хотя бы немного знакомый с криминальной тематикой, знает, насколько легко можно разжечь в обществе ненависть к определенной социальной или национальной группе. В любом городе-миллионнике, не говоря уже о странах и регионах, ежедневно совершаются сотни крупных и мелких преступлений и правонарушений. Достаточно только из ежедневной сводки происшествий отбирать те, которые совершены людьми определенной национальности, и при этом о национальности сообщать. Через пару месяцев в городе будет фобия по отношению к этой этнической группе, и население будет обсуждать, как «эти иностранцы (иноземцы, приезжие) убивают наших детей».
Ровно таким же способом для любой национальной группы можно создать «образ сочувствия». Для этого нужно выбирать преступления, в которых люди заданной национальности были жертвами.
По такой технологии в массовом сознании можно создать веру в то, что «русские бьют нерусских». Или наоборот.
Таким способом можно создать любую массовую фобию: по отношению к соевой колбасе, фастфуду или наоборот — к натуральным продуктам, к старым (или новым) автомобилям. Это только вопрос мастерства, времени и потребных ресурсов.
По этому простенькому шаблону рисуется и имидж «русского фашизма».
Нужно только накрепко усвоить основное правило: если жертвой стал нерусский и есть хоть малейшая возможность обвинить в преступлении «русский фашизм», — это должно быть сделано.
Обратим внимание, что манипуляция в данном случае обходится без лжи. Просто из потока сообщений где есть всё— выбирается только то, что надо. Остальное замалчивается. Например, нерусские фамилии «русских фашистов» можно просто не называть — иначе снижается доверие к манипуляции.
И правила этой игры принимают все ее участники. В том числе и российские чиновники (чего не делают чиновники ни одной из прочих стран, где существует неофашизм). Например, российские госчиновники, в том числе сотрудники милиции и прокуратуры, сразу же, в соответствии с выделенным правилом, принимают версию об участии «русского фашизма» там, где это только возможно.
Повторюсь, этого не делают в других странах, где тоже существует свобода слова. Там не акцентируют внимание публики на проявлениях неофашизма и неонацизма, и уж точно — не раздувают их и не смакуют. К тому есть весомая мотивация: нужно сообщать обо всем, но нельзя провоцировать, без нужды будоражить общественное мнение, или, в соответствии с расхожей метафорой, нельзя при малейшем подозрении кричать «пожар!» в переполненном кинотеатре.