Fatal amour. Искупление и покаяние
Шрифт:
Закрыв лицо ладонями, она застыла посреди дорожки. Шорох шёлка, тонкий аромат духов и, наконец, лёгкое прикосновение к плечу, заставили очнуться от горестных мыслей.
— Прости меня, — похлопала её по плечу Ирина. — Я знаю, что не должна вмешиваться, но не смогла ему отказать. Меня не покидает ощущение, что ты не всё мне рассказала зимой.
Марья всхлипнула раз другой, и, не сдержавшись, разрыдалась в объятьях княгини Анненковой.
— Ну, полно, полно, Маша, не ко времени, — достала из ридикюля платок Ирина и принялась вытирать слёзы с лица подруги. — Коли бы знала, что тем кончиться, не стала бы помогать ему. Идём, — потянула она её за собой.
Остановившись под
От ощущения тяжёлой мужской ладони на плече, внутри у Марьи всё похолодело. Ей не надобно было оборачиваться, дабы понять, кто стоит за её спиной.
— Я потерял вас, ma cherie, — шепнул Николай, когда раздались бурные овации после выступления Рады.
— О, Nicolas, это моя вина, — тотчас повернулась к Куташевым княгиня Анненкова. — Мы так давно не виделись с Мари.
— Ирина Александровна, — усмехнулся в ответ Николай, — досадное упущение с вашей стороны. Поверьте, я супругу под замком не держу, и вам всегда будут рады в нашем доме.
— Благодарю, я обязательно воспользуюсь вашим приглашением, Nicolas, — лукаво улыбнулась Ирэн.
Марья понимала, что Куташев ждёт её ответа, но не могла заставить себя вымолвить ни слова. Язык словно прилип к нёбу, отказываясь повиноваться, крупная дрожь пронзила с головы до пят.
— Вы замёрзли? — участливо поинтересовался Николай, склоняясь к её плечу. — Я предупреждал вас, что вечер обещает быть прохладным.
Говорил Куташев ровным тоном, но, несмотря на это нарочитое спокойствие, Марье в его словах виделась скрытая угроза. Возможно, всё дело было в том, что она, подспудно ощущая себя виноватой после тайного свидания с Андреем, ждала и боялась разоблачения, а потому даже самые обыкновенные вещи, сказанные самым будничным тоном, воспринимала совершенно иначе, невольно выискивая в словах и интонациях подтверждение своим страхам.
— Nicolas, мне нехорошо, — ухватилась она за его руку. — Не могли бы мы уехать?
— Я велю подать экипаж, — отцепил Куташев пальцы жены от своего запястья и, похлопав её по плечу успокаивающим жестом, окинул взглядом небольшое общество, собравшееся нынче у Анненковых.
Князя Бориса он разглядел в компании Ефимовского. При встрече Андрей лишь холодно кивнул ему и даже не подал руки. Что ж, видимо многолетней дружбе пришёл конец. Однако более не надобно задаваться вопросом о том, какие чувства испытывает граф Ефимовский к очаровательной княгине Куташевой. Не укрылось от Николая и мимолётное свидание его жены с бывшим другом в укромном уголке дивного сада на даче Анненковых. Он не мог даже предположить, в чём состояла суть недолгой беседы, ибо полагал, что все сделанные им выводы относительно взаимоотношений его жены и графа Ефимовского, ныне можно было счесть ошибочными. Вовсе не
Принимать какие-то решения и выказывать своё отношение к происходящему он не спешил. Спешка могла только усугубить и без того неприятную ситуацию, что создалась во многом благодаря его собственным необдуманным решениям. Невозможно было выбрать верную линию поведения, пока его отвлекали от размышлений. Не стоит торопиться с оценкой происходящего, здесь надобно всё хорошо обдумать и взвесить. Что предпринять? А Бог его знает, что теперь делать! Одно ясно, что пустить всё на самотёк никак нельзя. Нельзя закрыть глаза, и подобно страусу спрятать голову в песок, притворившись, что он ничего не видит и не замечает.
Однако же нынче приходилось держать лицо, а потому ничего не оставалось, как только непринуждённо улыбаясь, отправиться к хозяину дома и тем, кто его окружал.
— Mon cher, Борис, — вошёл в кружок, собравшийся вокруг князя Анненкова, Николай, — Марья Филипповна просила кланяться, но, увы, мы вынуждены нынче вас покинуть.
— Право слово, Nicolas, я огорчён, — шутливо отозвался Борис. — Ты лишаешь нас общества прелестной Софьи Васильевны и обворожительной Марьи Филипповны. Сие совершенно непростительно.
— Надеюсь, в другой раз самочувствие Марья Филипповны позволит нам задержаться в столь приятном обществе, — откланялся Николай.
— Марье Филипповне нездоровится? — не сдержался Андрей.
— Увы, — повернулся к нему Куташев.
— Надеюсь, ничего серьёзного? — сконфуженно пробормотал Ефимовский.
Николай пожал плечами, желая показать, что причина недомогания супруги ему не ведома.
Софья не скрывала своего разочарования скорым отъездом. Она то и дело кидала хмурые взгляды на брата и невестку, но Марья не обращала внимания на дурное настроение золовки. Встреча с Ефимовским отняла последние силы, лишила душевного равновесия, обретённого с таким трудом, отозвалась болезненными воспоминаниями, которые так бережно хранила в самом потаённом уголке души. Один только взгляд, и сердце перевернулось, забилось, но теперь только для него одного. Вот она цена её гордыни и тщеславия. Что ей нынче все несказанные слова, что нынче значат непроизнесённые признания, сердце надобно было слушать, а не потворствовать ущемлённому самолюбию. А между тем Андрей говорил о письме, которого она не получала.
Экипаж остановился у дома на Мойке. Открылись кованые ворота, ведущие во внутренний двор, и коляска вкатилась под своды арки. Словно в полузабытьи опёрлась Марья на твёрдую руку Куташева, не глядя под ноги, ступила с подножки, едва не оборвав подол платья, смотрела и не видела, слушала, но не слышала, шла, как во сне к парадному входу, неосознанным привычным движением подобрала юбки, прошла мимо дворецкого и двинулась дальше к лестнице.
— Мари! — громкий окрик вырвал из окутавшего морока и заставил остановиться.
Затрепетало в груди сердце, сжалось от страха и предчувствия неминуемой беды.
— Мари, да что с вами нынче? — недовольный голос Николая ворвался в её грёзы.
Марья поморщилась, позволив ему взять себя под руку.
— Голова кружится, устала очень. Видимо с непривычки, — попыталась оправдаться она, понимая, сколь нелепыми и жалкими выглядят её оправдания.
Куташев только покачал головой, но ничего более не сказал, и за это Марья была ему благодарна, ибо мыслить ясно не могла. У дверей в свои покои она остановилась и повернулась к мужу, дабы пожелать ему спокойной ночи, но натолкнувшись на пристальный изучающий взгляд, осеклась на полуслове и поспешила скрыться за дверью. Он словно мысли её читал и будто знал, что творилось нынче на душе.