Fatal amour. Искупление и покаяние
Шрифт:
Наконец, поток красноречия Волховского иссяк, заметив нервозность княжны и чувствуя её явное нерасположение к нему, поручик откланялся, однако, прощаясь испросил разрешения нанести ещё один визит в конце седмицы.
— Боюсь, Владимир Андреевич, сие будет несколько затруднительно, — вмешалась в разговор княгиня Куташева. — Видите ли, мы собирались поехать в Сосновки, — беззастенчиво солгала она.
Софья бросила недоумённый взгляд на невестку, но опровергать её слова не стала.
— Тогда мне остаётся только надеяться,
— Судьба, порою так капризна, Владимир Андреевич, — холодно улыбнулась в ответ Марья, сделав знак лакею проводить гостя, и тем самым, давая понять, что визит окончен.
— Вы не слишком-то вежливо выпроводили его, — заметила Софья после непродолжительного молчания.
— Боюсь ошибиться, но мне показалось, что общество поручика вам радости не доставило, — пожала плечами Марья, перекусывая шёлковую нить.
— Не доставило, — согласилась княжна. — Но неужели это было столь очевидно? — щёки девушки вспыхнули румянцем при мысли о том, что её поведение вероятно было столь неучтивым.
— Вы можете считать меня глупой, Софи, но не слепой, — отозвалась Марья, не поднимая головы от работы.
— Я никогда не говорила, что считаю вас глупой, — вспыхнула Софья.
Марья усмехнулась.
— Поверьте, Софи, иногда слова вовсе не нужны.
— Ежели я чем-то оскорбила вас, то мне только остаётся просить прощения, — потупилась княжна, припоминая, когда она могла высказаться подобным образом.
— Полно, Софи. Я уже привыкла, что в этом доме меня ни в грош не ставят, — иронично отозвалась Марья.
— Ежели вы о Николя, то вам надобно всего лишь поговорить с ним начистоту. Уверена, что вы сможете примириться, — смутилась Софья.
— Боюсь, разговорами делу не поможешь, — вздохнула Марья Филипповна.
— Но может быть, стоит хотя бы попытаться, — робко возразила mademoiselle Куташева.
— Вам не следует вмешиваться, Софи, и в ваших советах я совершенно не нуждаюсь! — вспылила Марья.
Бросив на стол вышивку, княгиня устремилась к двери, но ответ золовки заставил её остановиться на пороге.
— Вы разрушаете всё, к чему прикасаетесь, Марья Филипповна, — выдохнула Софья.
— Что же я разрушила? — обернулась Марья, нахмурив брови.
— На вашей совести жизнь Мишеля, вы встали на моём пути, вы разрушили даже собственную семью, — не могла остановиться Софья, сыпля обвинениями.
— Откуда вы знаете про Мишеля? Nicolas вам сказал? — прижала ладонь к груди Марья.
— Нет, не Nicolas, — скривила губы княжна в презрительной улыбке. — Андрей Петрович говорил о том. Он много чего о вас говорил.
— Надо полагать, что не вам. Стало быть, вы подслушивали, — не удержалась от язвительного укола Марья.
Софья вспыхнула, подтверждая правоту её слов.
— Ну и ну, Софья Васильевна, а я думала, что в этом доме
— Я не желала, само вышло, — стала оправдываться княжна.
— Ваши оправдания мне ни к чему, — махнула рукой княгиня, прерывая её. — Пусть это останется на вашей совести.
Марья Филипповна вышла за двери и едва не столкнулась с лакеем, спешившим в гостиную из вестибюля.
— Ваше сиятельство, — склонился он перед ней, — братец ваш пожаловали.
Княгиня замерла. Сердце забилось в тревожном предчувствии. Видимо, у Сержа появились новости, раз он приехал столь неожиданно, не упредив заранее о визите.
— Проводите Сергей Филипповича в библиотеку, — велела она, не желая, чтобы Софья стала свидетельницей её разговора с братом.
Княгиня прошлась по библиотеке, заглянула даже за портьеры и убедившись, что кроме неё в помещении никого нет, замерла посреди комнаты в страшном волнении. Едва Ракитин ступил на порог, Марья метнулась ему навстречу.
— Серж, — шагнула она в объятья брата. — Ты получил какие-то известия? — пытливо заглянула в светлые, такие же как у неё самой глаза.
— Граф Ефимовский вчера вернулся в Петербург, — отозвался Сергей. — Он был у меня нынче утром, и мы говорили о нашем деле, — тихо промолвил Ракитин. — Боюсь, новости тебя не обрадуют.
— Ну, говори же, — умоляюще глядя на него, сцепила пальцы Марья.
— Андрей Петрович считает, что надобно всё отложить, — отвёл взгляд Сергей.
— Отложить? Но отчего? Что произошло?
— Его матери не нездоровится, и он не может нынче оставить её.
— Я ждала довольно долго, подожду и ещё, — отошла от брата Марья Филипповна. — Он сказал, как долго надобно ждать?
— До конца этого года, — вздохнул Серж.
— До конца года, но он же только начался! — резко развернулась Марья, недоверчиво глядя в глаза брата. — Не могу поверить, что он отказался от меня…
— Маша, мне порою кажется, что сама судьба противится тому, что мы задумали. Разумнее будет отказаться, — опустил голову Сергей. — Я поспешил, и кажется, ошибся с выводами. Ефимовский… Я понимаю его. Я бы тоже медлил, коли бы на кон было поставлено так много.
Марья опустилась в кресло, закрыв лицо ладонями:
— Ты желал помочь мне, и тебе не в чем себя винить, — пробормотала она. — Теперь я понимаю, что вся эта затея с самого начала была обречена.
Сергей Филиппович тяжело вздохнул, достал из кармана золотой брегет и с тихим щелчком откинув крышку, тревожно взглянул на циферблат.
— Маша, я должен идти, — извиняющимся тоном произнёс он.
У Ракитина была назначена встреча и нынче он безбожно опаздывал. Именно сегодня его ждали, дабы передать подорожные бумаги на имя супругов Вербицких, но ныне в них отпала необходимость. Однако дело было сделано и надобно было расплатиться за оказанные услуги.