Фатальное трио
Шрифт:
Я думаю о Робе, но незаметно мысли перескакивают на Ярослава. Я пытаюсь изгнать его из головы. Слишком уж сильна обида, да и боль, которую он причинил мне всё ещё не утихла. Дзинь! Пришедшее сообщение прерывает безрадостные раздумья.
“Лис, как ты там? Я скучаю”.
Яр. Он появился будто бы в ответ на мои размышления, словно я наколдовала и вызвала его дух. Я не отвечаю и откладываю телефон в сторону. Тут же раздаётся новое “дзинь”.
“Я знаю, тебе сейчас трудно. Я ни на что не претендую, даже на разговор с тобой не надеюсь, но позволь хоть
Нет уж, лучше я как-нибудь сама.
“Алиса. Ты можешь спокойно жить в нашей квартире, я не буду тебя беспокоить, перееду в другое место.”
Я едва сдерживаю себя, чтобы не написать в ответ: “К Весте?” Но, разумеется, ничего не пишу, просто не реагирую. Хотя в первый момент идея кажется мне неплохой, я её, конечно, отгоняю. Но в уголке сознания скребётся мысль, что, если меня всё же выгонят на улицу, будет куда податься.
— Нет, — вслух говорю я, — исключено, податься мне точно некуда. Значит, будем стоять насмерть.
Я пью чай, умываюсь и надеваю пижаму. Когда я забираюсь под одеяло, раздаётся звонок. Катя.
— Да, Катюш, привет.
— Привет, подруга. Ну и как ты там поживаешь за чертой бедности?
— Ничего, жива пока. Готовлюсь к распродаже имущества, весь интернет своими объявлениями забила. Ты прости, что я тебя так напрягаю. Завтра у физрука попробую сшибить, так что пока не говори ничего родителям, а то прям неудобно совсем.
— А знаешь, кто мне сейчас звонил? Угадай.
— Нет, не знаю. Ты уж лучше сама скажи.
— Да, ни за что не угадаешь. Ярослав.
Вот только что он написал мне и тут же позвонил Кате?
— Ярослав? — говорю я удивлённо, — а чего он от тебя хотел?
18. Зачем ты это сделала?
— Ну, чего он мог хотеть, Алис? Тебя, естественно.
— Меня?
— Конечно. Доступа к тебе. Рассказывал, как ему тяжело и что он должен всё объяснить, а ты ему не даёшь такой возможности и что всё не так, как ты думаешь.
— Неужели? Вот же я идиотка — увидела его с тремя голыми бабами и навоображала всяких глупостей, а они, на самом деле, обсуждали поэзию серебряного века, да? Или что там можно с девками обсуждать? Это вообще… я не знаю, как назвать! Глупость, пошлость, скудоумие? Что это? Быть пойманным с поличным и говорить, что всё не так, как кажется!
— Ладно-ладно, ты чего на меня-то накинулась? Я там ни голой, ни одетой не была, просто передаю, что мне Яр твой сказал.
Я замолкаю. Чего это я, правда? Катька вон, как мне помогает, а я на неё нападаю.
— Да, Кать, прости, это я что-то сама не пойму, что со мной… Для меня он как красная тряпка…
— Да уж вижу. Короче, он просит, чтобы я ему помогла с тобой встретиться. Это тебе самой же нужно. Это он так сказал. Но я вот слушаю тебя и думаю, может и действительно, тебе его выслушать? Я же вижу, не отпустило тебя, крепко он засел в сердце. Может, если поговоришь с ним тебе легче станет. А вдруг там что-то такое было, что он действительно не виноват?
Я глубоко
— Нет, Катюш. Боюсь, я к такой встрече не готова. Всё с ним понятно, я же слышала, о чём эти девчонки между собой говорили и видела всё своими глазами. Не хочу я с ним встречаться. Ты уж прости, что оказалась втянутой во всю эту дрянь, но я не думала, что он тебе будет звонить.
— Да ладно, Алис, ты что! За что тебе извиняться? Слушай, знаешь что? Пойдём сегодня в бар, выпьем хорошенько и снимем эмоциональную нагрузку. Вот увидишь, завтра проснёшься новым человеком, и по сравнению с похмельем все проблемы покажутся жалкими и несущественными.
Катька в своём стиле. Нет такой беды, которую нельзя было бы исправить походом в бар. Она смеётся:
— Ну что, идём?
— Да ну тебя, Кать, какой бар в моей ситуации? Денег нет, ты же знаешь. Меня тут из квартиры выгоняют, а я в бар пойду. Шутишь?
— Какие шутки, мать! Я сегодня с Сашкой Реутовым договорилась пойти, вот он и заплатит. Он против тебя точно возражать не будет.
— Свидание?
— Ну так, типа.
— И я припрусь. Здравствуйте.
— Да хорош ломаться, Алис. Говорю тебе, нормально всё. Ты нам не помешаешь. Здорово будет. Посидим, выпьем, школу вспомним. В общем всё, через полчаса приходи в “Хрустальный огонь”. Знаешь, где это?
— Нет, не знаю.
— Ладно, я тебе сейчас координаты скину. Если не придёшь, можешь мне больше не звонить и деньги не возвращать.
— Я уже в пижаме и под одеялом.
Последней фразы Катя не слышит, поскольку отключается сразу после своего ультиматума, не давая мне возразить. Через несколько секунд приходит сообщение с адресом “Хрустального огня”. Ну, и что делать? Может сходить? Под одеялом так уютно и выбираться из-под него совсем не хочется, но, когда снова звонит Яр, я решаюсь. На звонок не отвечаю. Заблокировать его, что ли, чтобы на нервы не капал?
Может, действительно Катькин метод пойдёт мне на пользу? Представляю, как буду выглядеть завтра на работе. Ну и ладно, зато козлище не станет приставать, скажусь больной.
В бар я захожу на тридцать минут позже, чем договаривались. Открываю дверь и сразу оказываюсь в иллюзорном мире кажущегося благополучия. Гомон голосов, звон бокалов, полумрак, пересекаемый острыми галогенными лучиками, блеск и безмятежность порождают сладкий самообман. Его усиливает едва уловимый, но тёплый и располагающий аромат ванили.
Тощая мулатка на маленьком подиуме довершает ощущение того, что я оказалась в другом, параллельном мире. Она играет на электрогитаре и поёт низким космическим голосом, медленно и негромко.
Я озираюсь и вижу у столика Катю и Реутова. Он помогает ей снять плащ. Значит, они тоже только пришли. Хорошо. Я подхожу к ним:
— Привет!
— Алиса, привет! Рад тебя видеть. Молодец, что пришла, а то Катя сказала, что позвала тебя, но сомневалась, что примешь приглашение.
Сашку Реутова я с самой школы не видела и помнила не очень крупным, тихим и улыбчивым парнишкой.