Фатерлянд
Шрифт:
Командующий снова вытер вспотевший лоб. Диарейные миазмы при отсутствии вентиляции становились поистине невыносимыми. Чтобы хоть как-то освежить воздух, он предложил завести двигатель, но Курода сказал, что шум и вибрация помешают ему завершить осмотр. Он уже заметил синие пятна на свободных от сыпи участках ног больного. Как и у первого солдата, конъюнктива была наполнена кровью, губы растрескались, слизистая оболочка ротовой полости воспалилась, а на языке появились пятна клубничного цвета. Лимфатические узлы на шее были воспалены.
Примерно такая же картина наблюдалась и у третьего больного.
—
Пак перевел, и Хо ответил, что геморрагическая лихорадка встречается в Южной Корее, но вряд ли в Японии может быть такое. Курода согласился с ним, но сказал, что носителем опасного вируса является полосатая полевая мышь; случаи заболевания фиксировались в Южной Корее и Восточном Китае, хотя, насколько было известно Куроде, в Южной Корее последняя вспышка произошла двадцать лет назад. Инкубационный период геморрагической лихорадки соответствовал двум неделям, так что если пациенты действительно подхватили ее, то это должно было случиться еще до их прибытия в Японию.
Курода уточнил, когда именно проявились первые симптомы.
— Где-то полдня назад, — ответил Хан.
Хо пролистал журнал и добавил:
— Первый пациент начал жаловаться на недомогание около одиннадцати часов назад, второй — десять часов назад, а третий — восемь часов назад.
Корейцы решили сразу изолировать заболевших и для этого выбрали помещение паркинга.
Курода спросил, известны ли случаи геморрагической лихорадки в Северной Корее, и ему без особой уверенности ответили, что никогда о ней не слышали. Но тем не менее полевые мыши, ввиду близости китайской границы, запросто могли оказаться и на территории КНДР, так что полностью исключить риск заражения нельзя. Командующий с запинкой признался, что медицина в Республике еще не находится на должном уровне.
— Скажите, если это инфекционное заболевание, оно может распространиться на других солдат? — спросил Хан.
— Человек является конечным носителем вируса, — пояснил Курода. — То есть вирус геморрагической лихорадки не передается от человека человеку. Если это действительно то, о чем мы говорим, — добавил он после короткой паузы.
Он поинтересовался у Хана, делали ли солдатам прививку от кори.
— Разумеется, — ответила за Хана женщина.
Высокая температура, сыпь, налитые кровью глаза, ломота во всем теле были типичными симптомами кори, но корь — детская болезнь, и в Японии она почти не встречалась с того времени, когда была введена обязательная вакцинация. В США и других странах регистрировались случаи заражения взрослых, которые отказывались от прививок. Так, может, и в Северной Корее та же проблема?
Когда Курода задал этот вопрос, корейцы переглянулись.
— Вообще, вакцинация у нас проводится в возрасте от четырех до шести лет. То есть этих троих должны были привить в начале девяностых годов, но… Видите ли, в те времена не хватало даже продовольствия и товаров народного потребления, так что я могу допустить, что они не привиты, — сказал Хан. — Но все же, что это может быть?
Курода сказал, что делать выводы пока что преждевременно.
— Нужно взять образцы крови и отправить на анализ в лабораторию.
На
Курода подумал, что, в общем-то, было бы неплохо проконсультироваться с Сераги, который исследовал болезни соединительной ткани и даже писал статьи о болезни Кавасаки. Он достал свой мобильный телефон, но так как они находились под землей, сигнала не было.
— Вы что, хотите позвонить? — спросил Хан Сон Чин.
— Да, я хотел бы посоветоваться с коллегой насчет этого случая.
— Вынужден попросить вас не делать этого, — сказал полковник, вновь кладя руку на плечо Куроды. — Мы не хотели бы, чтобы информация о болезни наших людей вышла за пределы лагеря.
Если бы командование корейцев согласилось на госпитализацию, можно было бы выяснить причину заболевания, но, как оказалось, они предпочитали держать все в тайне.
— Хорошо. Но тогда какое лечение вы полагаете назначить? — спросил удивленный Курода.
— Жаропонижающее и антибиотики, — сказала женщина, пояснив, что из антибиотиков у них есть ампициллин и хлорампениколовая мазь.
Очевидно, она не знала, что антибиотики останавливают распространение бактерий, но бесполезны против вирусов. Курода нахмурился и сказал, что больных нужно госпитализировать, и немедленно.
— Боюсь, в сложившихся обстоятельствах мы не сможем позволить себе это, — объявил Хан. — Мы будем лечить их здесь. Но в любом случае мы можем вернуться к этому вопросу несколько позже.
Курода заметил, что автобус не лучшее место для лечения больных. В общем-то, это не его дело, где будут возиться со своими больными корейцы. Однако накануне они привезли в госпиталь раненного в живот солдата — так почему бы им не устроить и этих троих в медицинский центр? Курода действительно хотел им помочь, но пережитый в машине страх оказался сильнее моральной ответственности. «Просто вспомни, где ты находишься, — подумал он. — Медицинская этика здесь, судя по всему, не в чести. Да, ты врач. Но ты и пятидесятилетний житель оккупированной территории, женатый, имеющий двоих детей и больную мать на содержании».
Все замолчали. Курода опустил глаза и увидел маленьких жучков, ползающих по бахилам Хо. Точь-в-точь таких же, как на окне автобуса; они немного напоминали плодовых мух. Хо дернул ногой, стряхнул насекомых и раздавил их. Курода посмотрел на свои ноги — по ним тоже ползали насекомые. Он наклонился, собираясь смахнуть их, но женщина отстранила его руку и стряхнула жучков своим карандашом. Они тут же запрыгали по полу. Курода пригляделся — жучков было великое множество. Скорее всего, на парковке была комфортная температура для их размножения. Хо начал сердито выговаривать что-то женщине, но Хан остановил его; некоторое время они что-то обсуждали на корейском. Спустя пару минут Хан повернулся к Куроде и сказал: