Фатерлянд
Шрифт:
Позвонил Тсучия и сказал, что переговорил с персоналом на пятом этаже и собирается подняться на шестой. Курода согласился заняться седьмым этажом, а Такахаси — остальными. Они бегом бросились к лифту.
Дождь несколько поутих. Крыша отеля «Морской ястреб» была окутана белым облаком. Над отелем по-прежнему стрекотал вертолет с телевизионщиками. Корейские солдаты в мокрых мундирах стояли, не двигаясь. Вкопанные в землю столбы казались не толще спичек — было похоже, что смотришь на игровое поле с верхних рядов «Фукуока Доум».
Рядом с Куродой на балконе стояли Тсучия, Такахаси и еще семь-восемь врачей из отделений дерматологии,
— Неужели они собираются расстрелять своих же солдат? — пробормотал Тсучия.
«Да, и сделают это, не моргнув глазом», — хотел было ответить Курода, но промолчал. Такахаси все время вздыхал и часто сглатывал слюну.
Из отеля вышла группа офицеров — мужчин и женщин. Обменявшись с солдатами воинским приветствием, они встали в два ряда по обе стороны от столбов, чтобы наблюдать за ходом экзекуции. Из большой палатки вывели приговоренных со связанными руками. Они были босы и шли, низко опустив голову. На них уже не было военной формы, вместо нее — серые брюки и белые майки. Позади каждого шли по двое вооруженных солдат.
Когда приговоренные остановились у столбов, им освободили руки, но лишь для того, чтобы сразу привязать к столбам. Курода посмотрел на Тсучию и увидел, что его глаза наполнены слезами. Он вспомнил фильм: в концлагере расстреляли еврейскую женщину только за то, что она без разрешения заговорила; она даже не протестовала, никто не протестовал. Подобно нацистам, верхушка Экспедиционного корпуса Корё принудила солдат к полному подчинению. Но что бы он сам сделал, окажись на месте приговоренных солдат кто-то из его родственников? Окажись та женщина с морщинистой грудью его женой или матерью — смог бы он что-то предпринять для ее спасения? Смог бы он оказать сопротивление?
Если бы и смог, его бы просто жестоко избили.
Курода не знал, как выражать протест, потому что за свою жизнь никогда не сталкивался с насилием. Его охватило чувство ярости и одновременно беспомощности.
Приговоренных привязали к столбам на уровне груди, талии и бедер. В нескольких метрах от них выстроились восемь солдат с винтовками. Курода решил, что досмотрит все до конца, чего бы ему это ни стоило, но вдруг у него в кармане задребезжал телефон. Звонил начальник службы безопасности Косида. Он сообщил, что мимо турникетов промчался доктор Сераги, направляясь в сторону корейского лагеря.
— Так остановите его! — крикнул Курода, чувствуя, как по рукам побежали мурашки.
— Я уже пытался, но без толку! — огорченно воскликнул Косида.
Слышавший разговор Тсучия без слов указал рукой на улицу. С балкона было видно фигуру в белом халате, протискивающуюся в щель забора, отделявшего территорию центра от парка. Должно быть, до старика только сейчас дошли слухи о предстоящей казни, и он бросился на помощь осужденным, даже не сняв шлепанцы, в которых ходил по корпусу.
Курода оцепенел от ужаса. Тсучия выхватил у него из рук телефон и крикнул Косиде, чтобы тот немедленно остановил старика. Тот что-то начал говорить, но Тсучия нажал на отбой и схватил Куроду за руку:
— Бежим за ним!
Однако Курода продолжал стоять, его тело отказывалось подчиняться. Вновь оказаться лицом клицу с корейцами было выше его сил.
— Давай же! — тянул
«Ты не понимаешь, что это такое», — подумал Курода.
Тсучия непонимающе посмотрел на него, махнул рукой и бросился клифту.
Сераги в заляпанном грязью белом халате бежал к месту казни. Его догонял Тсучия, за которым бежали еще несколько врачей и Косида. Курода ушел с балкона в свой кабинет и сквозь залитое дождем окно смотрел на лагерь корейцев. Вид размывался, да к тому же мешало его собственное отражение в стекле. Голова была совершенно пуста. Внутренний голос спрашивал, нормально ли оставаться в стороне в такой ситуации, но в нос тут же шибало тюремным зловонием.
Тем временем Сераги успел добежать до задних рядов выстроившихся солдат. Он на секунду остановился, потом раздвинул ряд и прошел дальше. Его белый халат ярко выделялся на фоне болотного цвета корейской униформы. Его должны были точно заметить, но ни один из солдат даже не пошевелился. Скорее всего, они не имели права без приказа нарушать построение, но, несомненно, вид старика в докторском халате поразил каждого. Косида и Тсучия, вместо того чтобы ломиться сквозь строй, побежали в обход. К тому времени смертники были надежно примотаны к столбам. Одетый в серую форму офицер прорычал приказ, и восемь солдат расстрельной команды поставили затворы винтовок в боевое положение. Когда они прицелились, Сераги бросился вперед, сложил ладони рупором и что-то крикнул. Один из офицеров указал на него, и старика окружили несколько солдат. Он попытался прорваться, но его схватили за руки и ноги. Один шлепанец соскочил с его ноги и упал в грязь. Косиду, Тсучию и других врачей тоже остановили. Сераги продолжал что-то кричать, обращаясь к расстрельной команде.
Солдаты отнесли его в сторону и отпустили, старик упал. Какой-то офицер навел ему на голову револьвер, но другой, постоянно выступавший по телевидению, удержал его от выстрела. Вертолет снизился — вероятно, оператор пытался снять на камеру пытающегося подняться профессора. Тсучия и другие врачи подбежали и подхватили старика, стали очищать запачканный в грязи халат, и в этот момент раздались выстрелы, словно одновременно взорвалось несколько новогодних петард. Звук эхом разлетелся в воздухе. Привязанные к столбам солдаты дернулись и повисли на веревках. Офицер в серой форме подошел и выстрелил каждому в голову — Курода видел, как разлетаются в разные стороны их мозги. Затем офицер осмотрел трупы, поднял взор к небу и что-то прокричал. Ряды солдат ответили ему мощным ревом, после чего все стали расходиться.
Врачи несли на руках Сераги, но старик вырвался и пошел самостоятельно, держа в руке уцелевший шлепанец.
Трупы отвязали от столбов, положили на деревянные носилки и отнесли в большую палатку.
Курода закрыл глаза, стараясь не думать о том, что только что произошло.
9. В добрый путь!
10 апреля 2011 года
Синохара притаился среди зарослей искусственных джунглей. Секундная стрелка его часов пробежалась по циферблату, и начался новый день. Наступило десятое апреля — ровно сутки назад они смогли пробраться в отель. Единственным источником света здесь были знаки аварийных выходов. Сквозь темные стекла Синохара хорошо видел залив Хаката. Рядом в куче опавших листьев негромко похрапывал Татено. Он завернулся в зеленое свадебное платье, которое нашел в ателье проката костюмов для торжественных случаев. Синохара осмотрелся. Помещение напоминало гигантскую раковину улитки.