Фауст 21 века. Перед Апокалипсисом
Шрифт:
– Значит, я тоже участвовал в разработке?
– Вы руководили разработкой с самого начала. Отсюда ваши прозвища в компании, - архитектор или мастер.
– Мастер?
– Да, это была старая шутка.
– И сколько стоило это удовольствие?
– Под запуск Мира мы собрали инвестиций на 120 миллиардов долларов. Инвесторы уже в шоке от пробных погружений и презентаций. Все как один говорят, что это Апокалипсис. Все в восхищении. Если так дальше пойдет, человечество перейдет в матрицу, в наш электронный Мир, в течение года. Программы интерфейса и оборудование полностью отработаны. Небольшой чип вводится в мозг и в руку. На лобную долю устанавливается небольшой разъем. Подключение
Я потрогал небольшую пластинку на лбу.
– А я думал, мне череп отремонтировали. Замечательно. А что за транзистор?
– Транзистор это условное название. Это ваша шутка из Булгакова. Помните, «Иван Васильевич меняет профессию»?
– Да, да, конечно.
– На самом деле это сердце системы. Около 10 лет назад вы подняли исследования в сфере магнетизма, сверхтекучести и сверхпроводимости, которые проводили Капица, Ландау, Курчатов, Абрикосов и их коллеги в Институте физических проблем. Они получили Нобелевские премии и были очень близки к Священному Граалю. Им оказалась чаша, наполненная жидким гелием. При прохождении точки «Лямбда» жидкий гелий переходит в совершенно уникальное квантовое состояние материи. Но Лев Ландау получил страшную травму головы в автоаварии, и исследования приостановились. Мы подняли все результаты, наработанные нехорошей пятеркой и их коллегами, и продолжили исследования фазовых переходов. 2 года назад мы совершили прорыв в сфере сверхпроводимости и создали первый в мире полноценный квантовый компьютер, который так и назвали «Квант». Это очень сложная установка, похожая на «Токамак», с огромными магнитами. Она находится на глубине в 100 метров под зданием нашего офиса, и о ней никто не знает. Все думают, что сердцем нашей системы являются десять процессинговых центров, раскиданных вокруг Москвы. Но это не так. Без квантовых эффектов, без принципа неопределенности, не может быть свободы воли. А без свободы воли не может быть сильного искусственного интеллекта. Далее мы отработали системы «Кристалл», резервный «Квант-2», «Спектр» и «Жизнь». Вы вспоминаете?
– Да, да, конечно. Кристалл. Это было непросто.
– Да, с ним пришлось повозиться.
– Послушайте, а «Спектр» не имеет ничего общего с Джеймс Бондом, или, как его, с иностранным шпионом - Сноуденом?
– В принципе, имеет. Изначально систему хотели развернуть в США. Но там стали вылезать проблемы. Постоянная смена власти, теории заговора, разные Сноудены, бегающие с зажженным фителем. Он чуть не завалил наш проект. Вот к чему приводят перепалки с любовницами. Всплыло, что все крупнейшие IT-компании сливали нам данные. В общем демократия. У нас же более стабильный и лояльный к инвестору инвестиционный климат.
– Когда презентация?
– Презентация запланирована на Новый год. Если Алиса не поправится в ближайшее время, нам надо будет думать о замене. Она лицо компании. Она королева корпорации. Она во всех рекламах. Она ездила по всему миру, участвовала во всех передачах. Люди ассоциируют ее с будущим Миром.
– Я понял. Вызовите еще докторов с мировыми именами. Надо что-то делать, возможно что-то более существенное. У меня тоже есть одна идея.
– Какая идея?
– Неважно. Шура, я хотел бы поскорей вернуться к работе. Скиньте все планы и отчеты на мою почту, я сейчас займусь работой. И я хотел бы выйти из клиники до конца недели. Система готова к обкатке?
– Если вы найдете ключ и пароли, можно начинать прямо сегодня.
– А где наш офис?
Шурик рассмеялся.
– Шеф, вам не придется его искать. Вы выкупили под офис верхние этажы здания МГУ.
– А на что-нибудь более солидное денег не хватило?
– У нас около 12 офисов
– Хорошо, я все понял. Мне кажется, я начинаю вспоминать все больше, и больше. Подготовьте мою выписку из клиники, и я хотел бы зайти в систему уже в воскресенье.
Мы распрощались.
Я положительно ничего не помнил. Но начал что-то понимать. Медсестра принесла из камеры хранения мои личные вещи. Как ни странно, все было на месте. Папка с толстой тетрадью, флэшка, документы, портмоне, связка ключей. Все это лежало в дешевой сумке, происхождение которой мне было совершенно непонятно. Других вещей не было. Медсестра пояснила, что одежда не подлежала восстановлению. Ее просто выбросили. Телефона у меня не было.
Сейчас, когда я пишу эти строки, мне все понятно. Но тогда я ничего не мог понять, и ничего не чувствовал кроме какого-то экзистенциального ужаса. Я помнил события на Грибоедове. Я помнил часть разговоров. Я помнил, что на Грибоедове я не был никаким главой корпорации. Помнил японца-фокусника и Алису, как они стояли, курили и о чем-то беседовали. Помнил условия игры. Помнил флэшку, переданную сенсеем. Вот она.
Значит, это было реально.
Дальше я потерял сознание, побывал в аду, очнулся. Это логично. Но когда я умудрился стать основателем чертовой корпорации «Фауст 21 века»? Или это розыгрыш?
Нет, вот же флэшка. Я понимал одно. Нужно было срочно войти в систему «Мир». Там должны быть ответы. И еще. Меня не отпускала мысль о маленькой девочке, спасенной мною из ада, которую почему-то также звали Алиса.
Глава 19. Кот Шредингера
До конца недели Алиса не пришла в себя. Дальше время терять было нельзя. Я понимал, что ответы нужно искать в системе «Мир». Он ждал меня. Выписали меня в субботу вечером. Пока возвращались, я был шокирован количеством рекламы на проспектах Москвы. Алиса в серебристом костюме пришельца из будущего возвещала: «Сингулярность уже здесь. Новый мир ждет вас», «Будущее уже наступило», «Второе пришествие. Не проспите», «Мое царство не от мира сего».
– Это все мы заказали? – спросил я Шурика.
– Да, до Нового года рукой подать. Вложено слишком много.
Дома обнаружил все свои вещи. Как будто бы кто-то взял и перевез весь мой хлам из старой московской квартирки в новенький пентхауз на Воробьевых горах. Правда, кроме них, множество разных гаджетов, электроники, экранов, шкафов с костюмами и прочим барахлом, Я не поленился и примерил несколько костюмов. Все подошли. Это не бутафория. Поднялся наверх, к бассейну. Какая-то девушка что-то энергично готовила на мангале. Дворецкий заботливо встретил, спросил, чем может помочь. Я попросил сигару и коньяка, затем присел на кресло под непонятным диковинным деревом. Я вглядывался в ночную Москву, кипящую огоньками ночных светлячков, как на мираж. Когда-нибудь этот мираж исчезнет, сотрется из памяти. Я проснусь в своей хибаре, и вспомнить будет нечего. Кроме этой сигары, виски и непонятных гаджетов, которые не имели никакого смысла. Завтра предстояло начало игры. Игры, ради которой я сюда прибыл.
Утром в воскресенье мы с Алексом были в офисе. Офис был пуст, кроме двух человек технического персонала. На входе висела надпись «Enter the Dragon».
– Что это?
– Это ваша идея. Вероятно вы были фаном Брюса Ли. Пройдемте.
Мы зашли в предбанник перед входом в кабинет. Он состоял из множества зеркал, расположенных по кругу. Они отражались друг в друге, отражениях отражались в других зеркалах, а те в следующих, образую дурную бесконечность. Шурик вгляделся в отражения.
– Вы говорили, что есть такое поверье, что если вглядеться в эти зеркала, можно увидеть дьявола.