Фауст

фон Гёте Иоганн Вольфганг

Мефистофель

А это что за свист злодейский?

Сфинкс

Пусть эти гады не страшат. То головы змеи Лернейской, [172] Хоть много лет тому назад Мечом отнятые от торса, По старой памяти шипят. Во что глазами ты уперся? Куда кидаешь нежный взгляд? Там — ламии [173] , там привиденья. Не пяль глаза в том направленье, А то ведь сам не будешь рад, Свернешь, оглядываясь, шею. А впрочем, я держать не смею, Ступай к ним,

окунись в разврат. Они развязные особы, Со льстивым ртом и медным лбом, И, как сатировы зазнобы, Повсюду лезут напролом.

172

То головы змеи Лернейской… — Лернейская змея (или гидра) — мифическое девятиглавое чудовище, убитое Гераклом.

173

Ламии — женщины-вампиры, оборотни.

Мефистофель

Но я, вернувшись, сфинксов здесь застану?

Сфинкс

О да, конечно! Отправляйся к ним. Мы, родом из Египта, невозбранно Уже тысячелетьями царим И высимся для вас подобьем вех, Чтоб направлять луны и солнца бег. [174] Мы сидим у пирамид, Как судилище народов, В годы мира, войн, походов, Сохраняя тот же вид.

174

Чтоб направлять луны и солнца бег. — Сфинксы символизировали у египтян месяц июль, стоящий под знаком Льва, и август, стоящий под знаком Девы; в июле и августе происходят разливы Нила, по которым у египтян производилось летосчисление.

У нижнего Пенея

Пеней, окруженный ручьями и нимфами.

Пеней

Зашурши, камыш! Мне дорог Тихий тростниковый шорох. Тополь, всколыхнись лениво, Содрогнись листвою, ива, И тогда я вновь усну. Отзвук страшного чего-то, Бури иль переворота, Разогнал мою дремоту, Хоть и клонит вновь ко сну.

Фауст (подойдя к потоку)

С видимостью как бороться? Как мне слух от вод отвлечь? В рокоте их раздается Человеческая речь! За ветвями — шуры-муры Волн и ветра-балагура.

Нимфы (Фаусту)

Всего будет лучше, Когда постепенно В тени ты растянешь Усталые члены. Такого покоя Всегда ты лишен, А мы б тебе пеньем Навеяли сон.

Фауст

Ведь я не сплю, я наяву Тех женщин вижу в отдаленье. И все ж они как в сновиденье, И я боюсь, что сон прерву. Как мне знакомо их явленье! Я точно видел их в былом! Со всех сторон через осоку Стекаются ручьи притока В один, удобный для купанья, Глубокий, чистый водоем. В нем, отражаемая влагой, Стоит и плавает ватага Купальщиц, царственных собой. Они разбрасывают брызги, И слышны плеск, и смех, и взвизги Веселой битвы водяной. Достаточно мила картина. Зачем же я ее покину? Но ненасытен взор живой И рвется дальше, под защиту Кустарника, в котором скрыта Царица за густой листвой. Вдруг, о прелесть! Горделиво Лебеди плывут, залива Ясности не колыхнув. Их

скольженье — нежно, плавно, И у каждого державны Шея, голова и клюв. Но один, всю эту стаю Смелостью опережая, Круто выгибает грудь. Шумно раздувает перья И к святилища преддверью Прямо пролагает путь. Другие плавают в затоне Или бросаются в погоню За девушками всей толпой, И, госпожу забыв, служанки В испуге прячутся, беглянки, Всецело заняты собой.

Нимфы

Приложите ухо все Здесь к земле, травой покрытой. Слышу на речной косе Отзвук конского копыта. Знать бы только, кто так скор, Что летит во весь опор?

Фауст

Кажется, земля трясется Под галопом иноходца, Не верю сам Своим глазам! Какая встреча! Чем я отвечу? Искусный, пылкий всадник мчит. С конем он неразрывно слит. О конь и получеловек, Все, все сказал мне твой разбег! Тобою может быть один Филиры знаменитый сын. [175] Стой, стой, Хирон, и отзовись!

175

Филиры знаменитый сын. — Филира — по Гесиоду (древнегреческому поэту, писавшему о явлениях природы), нимфа, родившая Хирона.

Хирон

Ну, что тебе?

Фауст

Остановись!

Хирон

Я мчусь без устали.

Фауст

Постой. Тогда возьми меня с собой.

Хирон

Садись. Начни свои расспросы. Куда тебе? Тебя б я мог Перенести через поток С крутого этого откоса.

Фауст

Мне все равно. Я — твой навек Должник, великий человек, Взрастивший целый род героев Достоинством своих устоев, Круг аргонавтов, с прочей всей Семьей больших богатырей.

Хирон

Не говори о воспитанье. Была Паллада скверной няней. Живут, урокам вопреки, Своим умом ученики.

Фауст

Тогда приветствую врача, Который, всякий вред леча, Все травы изучил на свете И сам еще во всем расцвете.

Хирон

Да, в старину, признаюсь сам, Умел я врачевать раненья, Но я теперь свое уменье Оставил бабкам и попам.

Фауст

Как человек большой, ты скромно Увиливаешь от похвал, Как будто сам ты слишком мал, А подвиги других огромны.

Хирон

А ты мне льстишь, как все льстецы, Втираясь в хаты и дворцы.

Фауст

Но согласись: ты жил со всеми, Которых выдвинуло время, И прожил жизнь, как полубог. Всех испытавши камнем пробным, Кого б из них назвать ты мог Достойным самым и способным?