Фаворит
Шрифт:
Они продолжили оживленно обсуждать события прошедшего вечера, я же, прихватив кувшин, еще наполовину заполненный действительно холодным компотом, ретировался в библиотеку. В ней можно было хоть на мгновение почувствовать себя… не знаю, интеллигентным? Я отбросил сравнение, новое измученный мозг подыскивать отказался.
Открыв окно, постоял, втягивая утренний воздух. Вчера я неоправданно рисковал. Мог погибнуть как в драке, так и, что намного хуже, от последствий необдуманных слов. Сколько лишнего я наговорил? И сколько из всего этого запомнил Залтан?
«Будь осторожен с фанатиком».
Остатков благоразумия хватило, чтобы вчера не начать
Компот успел закончиться, когда с улицы донесся топот множества копыт. В груди шевельнулось недоброе предчувствие, когда он затих где-то совсем рядом с домом. Хлопнула входная дверь внизу, раздались шаги, голоса. Не менее пяти человек, подумалось с беспокойством. По мою душу? Если Залтан послал за подмогой, то вполне может быть. Что ж, нужно расплачиваться за поступки.
Внизу приветливо взревел Север, донесся чуть более сдержанный голос Залтана. Их прервал громкий хохот, незнакомые голоса. Никто не торопился хватать меня, и узел в груди немного ослаб. По лестнице, ведущей наверх, прогрохотали шаги, в библиотеку ворвался бородатый вихрь.
— Сэр Томас, бросай рисовать! Радость! Большая радость!
Глава 12
В просторной комнате с камином собралась большая компания. Потрескивали дрова, я сидел, вытянув к пламени ладони. Мышцы ныли, рукой, в которой приходилось держать щит, едва получалось двигать, запястье на правой раздулось вдвое. Сзади шумели, обсуждая ратные подвиги, пятеро благородных баронов во главе с Севером. Залтан тоже был с ними.
С их прибытия миновало уже почти три недели. Пятеро возвращались из долгой поездки, и их прибытие означало перемены в жизни барона Магатта, на что он не раз намекал в разговорах. Но пока они только хвалились вспоминали былое.
Мне застолья наскучили уже на третий день. Чтобы не ссориться с гостями, я проводил с ними пару часов, а потом тащил Севера на двор, где тот учил меня бою на мечах и саблях, прекрасно понимая, что до того выкручивался только за счет силы и реакции. Попадись мне противник по-настоящему умелый, и на этом мое существование закончится. Север по началу бурчал, что благородному барону не пристало отвлекаться от дружеской беседы, но учить взялся. И учил на совесть: пару раз меня спасало только то, что меч и сабля были не наточены.
Еще черездень к нам присоединились остальные. Залтан вышел посмотреть, куда мы снова пропали и остался, вызвавшись поучаствовать. Следом подтянулисьостальные. Они сосмехомприняли мои оправдания о болезненном детстве и отсутствии тренировок. Достаточно было посмотретьна ширину плеч и вспомнитьрассказы Залтана и Севера о моих подвигах в трактире. Но свои услуги предложили, чтопришлось кстати, так как каждый обладал уникальным стилем боя.
Фарук Камал, барон Фалесский, например, из-за своего невысокого роста любил атаковать колени, а когда соперник отскакивал, невольно подставляясь, бил краем щита снизу. Когда он впервые так меня подловил, я едва не лишился зубов. В последний момент барон остановился, опустив саблю, ипредложил закончить, но я настоял на продолжении. В итогемы рубились, пока я не научился отражать две его атаки из трех. Фарук удовлетворенно усмехнулся в рыжую клочковатую бороду, мы раскланялись, довольные друг другом.
Кристофер Эрнилл из Фаолинга,
Эббет Морино, чьи владения лежали на далеком юге в городе Приэтт, предпочитал сражаться длинным мечом без лезвия, называемым тут боршверт. Все его атаки так или иначе были построены на попытке проткнуть противника, найдя уязвимые места. В сочетании с длинными руками онбыл опасендаже в тренировочном бою. А учитывая, что в сражении барон начинал горячиться, я непрерывно рисковалоказаться на вертеле. Объясняя мне мои ошибки, он впадал в ярость, бурно жестикулировал, а его черные глаза готовы были выскочить из глазниц.
Айван Петро сражался длинным прямым палашом. На первый взгляд казалось, чтоон атаковал бессистемно. Да и на второй тоже, как ни пытался япросчитать, с какой стороны будет направлен следующий удар. Он на ходу менял направление, полоска стали со свистом резалавоздух, едва не рассекая кожаный доспех. Жилистые сухие руки с легкостью справлялись с таки маневрами. Каждый раз, отступая после удачной атаки, он довольно щурился, приглаживал топорщащиеся во все стороны темные волосы. Лишь когда я окончательно озверел и просто закрылся сплошной стальной завесой, Айван довольно крякнул и начал объяснять, как лучше атаковать под прикрытием такой завесы.
Меньше всего проблем доставил Озомат Горгорат. Барон Хеймский, высокий, сутулый, с невыразительным вытянутым лицом, просто объяснял, что собирается делать и повторял до тех пор, пока у меня не начинало получаться. В конце он даже оказался вполне мной доволен, по крайней мере, я решил, что его робкая полуулыбка значит именно это.
Север и Залтан присутствовали, но не вмешивались. Первый азартно комментировал происходящее, орал после каждого особо впечатляющего выпада, дергался, на рефлексах повторяя увиденное. Второй следил с ленивым интересом, но я чувствовал, что он запоминает каждое мое движение.
Обычно тренировка занимала паручасов. Мне бы хотелось и дольше, но всеупиралось в мои физические пределы. Когда меч или сабля начинали выпадать из разбитых пальцев, а уставший мозг переставал реагировать с нужной скоростью, мы откладывали оружие и шли обедать. Благо, я не ошибся в прошлый раз, предположив, что микроботы сохраняют минимальную, едва заметную активность. За ночь они успевали подлатать разбитое и изношенное, прописать в нервной системе нужные связи, и потому учился я быстро.
В камине трещали дрова, взлетали яркие искры, скрываясь в трубе. Я грел у огня разбитые руки, слушая вполуха разговор за спиной, погруженный в собственные мысли. Жить у Севера на правах гостя можно было и дальше, но… Это начинало угнетать. В этом мире гостеприимность была в ходу, но с каждым днем я все больше ощущал, что становлюсь слишком назойливым гостем. Нужно отправляться в свободное плаванье, но денег в мешках погибшего Томаса Роммаоказалосьне так много. Вероятно, он должен был остаться под покровительством кого-то из друзей дяди, но для меня это было рискованно. А если просто проживать имеющееся, новый Томас разорится за полгода. Решение зрело не первый день. Нужно переходить на самообеспечение, и я выбрал самый приемлемый сейчас вариант.