Фаворитки французских королей
Шрифт:
Именно Жану де Маро, стихотворение которого мы привели выше, выпала честь быть личным секретарем Лины Бретонской (Анны де Бретань) и проследить жизненный дуть девочки и победу дома герцогов Орлеанских.
Максимилиан, к своему глубокому огорчению, не смог лично приехать за невестой. Пришлось прибегнуть к практике бракосочетания по доверенности. Вместо него в церемонии принял участие посол австрийского двора Вольфганг фон Польхейн. Он приблизился к брачному ложу, держа в правой руке доверенность своего государя и, обнажив правую ногу, «на мгновение сунул ее под одеяло». Церемония была завершена.
Теперь австрийский посол
Анна де Боже была встревожена и возмущена. Ее хваленая и хорошо известная проницательность и хитрость потерпели поражение. Требовалось срочно аннулировать этот брак. И дабы обезопасить страну от новых треволнений войны, необходимо было женить Карла VIII на Анне Бретонской. Однако на этот раз Карл VIII заупрямился:
— Возможно ли это, — упорно возражал он, — ведь перед Богом и людьми я уже обручен с Маргаритой Австрийской.
«Речь идет о спасении Франции», — отвечала на это Анна де Боже. Карл VIII хорошо понимал, что от него требуется. Речь шла о доходе на Ренн, в котором находилась герцогиня Бретонская. Мысль эта отнюдь не вдохновляла его, но Анна де Боже настаивала и, наконец, вынудила Карла выехать в Амбуаз и там вдали от глаз любопытной парижской толпы проститься со своей невестой. Та уже обо всем знала, и прощание короля с ней было особенно печально.
Девятилетняя Маргарита, зная, что юный король едет к одиннадцатилетней сопернице, заливаясь слезами, промолвила:
— Я хорошо знаю, вы отправляетесь в Бретань, чтобы там взять в жены другую женщину!
Да, слова эти звучали удивительно и, пожалуй, могли бы вызвать улыбку, если бы в них не было столько не просто трогательной детской грусти, но и подлинной на рослой печали.
— Я никогда не покину ту, которую выбрал мне в супруги мой отец. И до тех пор, пока вы будете живы, у меня не будет другой жены. (Приводится по книге Ги Протона).
Так или иначе, но уже в день Всех Святых 1491 года Карл VIII во главе войска в 40 тыс. человек стоял под стенами Ренна, в котором ждала решения своей участи дочь покойного герцога Бретонского. Гарнизон города состоял из 14 тыс. человек, и было совершенно очевидно, что долго держаться против войска короля город не сможет. Герцогине предстояло смириться с исступлением в город французов, которых она ненавидела всей душой, усматривая в них виновников безвременной кончины ее отца. Конечно, ее дядя говорил ей, что Карл VIII намеревается на ней жениться, но это лишь еще сильнее возмущало девочку.
— Я уже замужем, — говорила она. Анна была очень упряма. Она не хотела выходить замуж закороля Франции и однажды, когда все аргументы у нее иссякли, бросила в порыве гнева фразу: «Кстати, если ему так угодно, пусть хотя бы первым попросит моей руки!»
Вскоре об этой ненароком брошенной фразе стало известно Анне де Боже, в голове которой тотчас же созрел достойный Макиавелли план. Она решила поручить исполнение его не кому-нибудь, а герцогу Орлеанскому. Довольно ему было пребывать в тиши и мраке заточения, пора было послужить Франции и ее королю. Перед отъездом в Ренн Карл VIII, уступая просьбам своей сестры Жанны, скучавшей без мужа, приказал освободить Людовика Орлеанского. Анна де Боже решила, что просить для короля руки
С тяжелым сердцем Людовик Орлеанский отбыл в Ренн и предстал перед герцогиней. Он воочию убедился в том, насколько она похорошела, и лишь с великим трудом удалось ему подобрать слова для изложения просьбы Карла VIII.
Ответ Анны был краток и немного надменен:
— Пусть придет и посмотрит на меня, — сказала она и заплакала, «ибо очень ненавидела человека, за которого ее хотели выдать замуж» [24] .
Несколько дней спустя состоялась встреча Карла и Анны, подготовленная весьма искусно. Король, как гласит хроника, отправился паломником в часовню у ворот Ренна и, помолившись там, пересек, «как бы по неведению», укрепления. Но поскольку на самом деле его сопровождали 50 лучников и 100 рыцарей, это «паломничество» было равносильно официальному вступлению во владение городом.
Засим Карл направился ко дворцу герцогини Бретонской, чтобы там торжественно приветствовать ее. Они остались одни. Сейчас у них была возможность вдоволь насмотреться друг на друга. Обоих обуревали совершенно противоположные чувства. Король нашел герцогиню прелестной и заметил, что у нее полная обольстительная грудь и что она очень ловко скрывает с помощью специально изготовленных войлочных подошв легкую хромоту, впрочем, совершенно не способную навредить ее обаянию.
Анна же была в отчаянии, ибо король показался ей сущим уродом. И в самом деле, по словам венецианского посла Дзаккарии Контарини, у него были бесцветные подслеповатые глаза, массивный нос, достойный своей величиной украсить лишь лица древних галлов, всегда полуоткрытый рот, толстые губыи постоянно нервно двигающиеся и подрагивающие руки, даже смотреть на которые было в высшей степени неприятно.
Но вполне отдавая себе отчет в том, что ее отказ повлечет за собой полное разорение герцогства королевскими войсками, присоединение Бретани к Франции и, может быть, пленение молодой герцогини, она согласилась на брак. Помолвка состоялась через три дня в глубочайшей тайне. Однако кому-то из французских вельмож пришла в голову престранная и коварная мысль пригласить посла императора Максимилиана, Вольфганги фон Польхейна, уже известного нашему читателю по сцене торжественной и комичной церемонии «брака по доверенности». Естественно, тот отклонил это любезное приглашение и тотчас выехал на родину, спеша сообщить своему господину о нанесенном ему оскорблении.
Вскоре маленькая бретонка начала забывать о том, нисколько некрасив ее жених. Церемония бракосочетания была назначена на б ноября 1491 года и состоялась в замке Ланже. Здесь же были устроены пышные празднества. На другой день после бракосочетания Карл поспешил принести свои извинения и объяснения Маргарите Австрийской. Для этого он торжественно выехал в Амбуаз иуведомил свою несостоявшуюся супругу обо всем происшедшем. Девочка разрыдалась:
— Так вот чего стоят все ваши уверения и клятвы. Так-то вы держите свое слово. Вот подлинно королевская честность и истинно королевское благородство!