Файл №720. Медвежий угол
Шрифт:
– Да, я тоже так думаю! Ник никого не убивал, что бы о нем не говорили! Он не такой... не способный на убийство и предательство. Ник очень хороший. Я не помню, чтобы он хоть раз смотрел боевик. Да, он страшно переживал из-за Джейн, но люди не такое выносят и с ума не сходят… - И решительно, словно подводя итог: - Он невиновен, агент Скалли!
– А твой папа тоже так думает?
– осторожно спросила Дана.
Сара сразу сникла.
– Папе сейчас очень нелегко, - сказала она неохотно, - Ник ведь работал под его началом, а у папы есть враги…
– Но ведь Ник мертв…
– А скандал остался!
– резонно возразила Сара.
И обе замолчали. А через минуту пришел Малдер, и агенты поехали в диннер "Санди".
Глава 20
Это не бог весть что, но все-таки..
Сирил Бертрам сидел за столиком у окна и кидал в рот жареную картошку, не понимая даже, что ест. Лицо у него было несчастное и обеспокоенное, плащ измят и забрызган грязью. Когда агенты сели рядом с ним, Бертрам только тяжело вздохнул, печально покосился на Скалли и обмакнул кусочек картошки в кетчуп. Малдер заказал себе и напарнице по гамбургеру (хотя есть совсем не хотелось) и только после этого негромко сказал:
– Здравствуйте, агент Бертрам. Я агент Малдер, мы с вами разговаривали по телефону.
Бертрам оглянулся по сторонам и решил, что в окружающем бедламе, который возникает в диннерах во время обеденного перерыва в конторах, можно говорить свободно.
– Называйте меня просто Сирил. Новости у меня есть, но довольно невеселые. Во-первых, я убедился, что начальство не позволило этому скандалу приобрести размеры Соединенных Штатов.
– В вашингтонской Конторе то же самое, - быстро вставила Дана.
Бертрам согласно кивнул: видимо, он и не ожидал ничего другого.
– Крит зверствует и приказывает всем держать язык за зубами. Он сказал, что если кто-нибудь из нас перекинется хоть словом с журналистом, последствия будут самые страшные. И, знаете, я ему верю и считаю, что наша с вами встреча - большая ошибка. Я вообще большой трус.
– Но вы все-таки готовы поговорить с нами, - мягко сказал Фокс. Он уже давно понял, что на авантюры обычно идут люди, которым нечего терять. Так что поступок агента Бертрама был не просто смелым, а в своем роде даже героическим.
Бертрам тут же принялся горячо объяснять его причины:
– Да, конечно, я малодушная свинья, потому что действительно собираюсь молчать. И прошу, если вас припрут к стенке, не называйте моего имени. У меня семья.. Но все-таки ради Ника я не могу делать вид, что ничего не случилось. Он был моим другом, и мне не нравится, что его имя теперь треплют. Но вот результаты экспертизы…
Бертрам сглотнул и с отвращением отодвинул тарелку с картошкой.
– На одежде официантки была кровь. Крови Ника. Группа В, резус отрицательный. Отпечатки на четках из костей -
– То есть, он все-таки виновен… - протянула Скалли. Эта мысль отозвалась в мозгу зубной болью.
– Да не знаю я!
– прошипел Бертрам, неожиданно разозлившись.
– Я сам держал в руках результаты экспертизы и, клянусь, ни к одному слову нельзя было придраться! Все расписано и распихано по полочкам… Но где труп?
– Труп?
– рассеянно переспросил Малдер, погрузившийся в свои мысли.
– Да. Тело Ника. Куда оно делось? На помойку выбросили? Или закопали тайком, как собаку? Даже патологоанатом не знает, что сделали с телом!
– У агента Дивайса были родные?
– спросил Фокс. Он уже знал ответ, но хотел убедиться.
– Нет. Ник всю жизнь по приютам таскался. Не любил о детстве рассказывать, о родителях мало что говорил. Вроде бы они бросили его и уехали за границу. Он даже их имен не знал.
– Что, и в документах их нет?
– невинно удивился Фокс.
– Там записано: родители - Эллен и Тони Дивайсы, местонахождение неизвестно, близких родственников нет. Вот и все.
– Сирил, а вы не замечали чего-нибудь необычного в поведении Ника?
– спросил Малдер.
Бертрам вздохнул:
– Он всегда чувствовал, когда у других что-то болело или были проблемы. Никогда не лез к ним в это время. Еще Ник редко когда терял след преступника. У него был настоящий нюх на такие вещи.
Сирил взглянул на часы и поморщился:
– Извините, но мне пора ехать. Сегодня много работы, а я не могу себе позволить, как молодежь, помелькать на работе всего пару часов в сутки и удалиться восвояси…
Скалли поняла это как прозрачный намек на их с Малдером стиль работы. Действительно, сидят себе в диннере, поедают гамбургеры и наслаждаются бездельем, в то время как в Грэйсмоге их ждут с нетерпением.
– Ну что, пожалуй, и нам пора, - сказала она, обращаясь к напарнику.
– Узнал, что хотел? Теперь нас ждет дело, которое придется раскрывать не понарошку…
И запнулась. Малдер сиял, как начищенный пятак. Такое впечатление, что ему была сказана не пара малозначащих фраз, а подробно расписано: что, почему и как случилось.
– Тень на плетень, - заговорщически прошептал Фокс, подмигнув Скалли.
– Ты заметила одну странность?
– Какую странность?
– недовольно спросила Дана.
– Ничего особенного…
– Имена родителей Дивайса. Папу и маму маленького мальчика Ника, погибших в Юте, звали Джеральд и Хилари. В нашем файле - Александр и Дэйзи, умерли в семьдесят шестом. Теперь - Тони и Эллен, живы, но находятся неизвестно где. Кому верить, Скалли, чья тень падает на плетень? Но это даже еще не самое странное. Почему не меняется фамилия: имена новые, а Ник так и остается Дивайсом? Ведь это так просто - поменять ребенку фамилию, и никто не вспомнит, что "это сын тех самых Дивайсов"? Ну-ка, Скалли, разгадай загадку!