Файл №720. Медвежий угол
Шрифт:
Да, бедноват пейзажик… Все какое-то замызганное, потрепанное, купленное в рассрочку. Интересно, сколько получает помощник шерифа в глухой провинции и какая пенсия положена его вдове?
В гостиной сидят двое детей, мальчик и девочка. Совсем малыши, лет шести - семи, не больше. Как и мать, они испуганно глядели на гостей. Миссис Либман, не находя другого выхода, командует:
– Сэм, Руфь, поздоровайтесь и ступайте в свою комнату!
Подчинились. Малдер по-хозяйски подходит к фальшивому камину, чтобы разглядеть фотографии на полке. Психологический тест такой,
Хозяйка наконец обретает голос:
– Как вы смеете! Что вам от меня нужно?
Хороший вопрос. А что нам от нее нужно, Малдер? Ты сам-то хоть знаешь?
Если Фокс и не знает, то собирается вскоре узнать. Начинает издалека, демонстрируя фотографию подростка на "Харлее":
– Миссис Либман, кто это?
Женщина вырывает снимок у него из рук, прижимает к груди, словно боится, что его отнимут.
– Мой сын, - звучит вызывающе.
– Ваш сын?..
– Малдер изображает крайнюю степень удивления. – Как его зовут?
– Джереми, - (подтекст: «Ну что, довольны, федералы проклятые?!») Доволен, Малдер?
– Хорошее имя. А где Джереми сейчас, миссис Либман?
Он попадает в точку. Лицо женщины идет радужными пятнами, с ненавистью глядя на него, она цедит сквозь зубы:
– Он уехал.
– Два года назад, вместе с Мэттом Иллахью и другим мальчиком? – Фокс осторожно высвобождает фотографию из цепких рук миссис Либман и ставит обратно на каминную полку.
На лице женщины мучительный мыслительный процесс: говорить или нет? Если соврать, то феды наведут справки… Но правду говорить тоже не хочется. Как плевок:
– Да!
Но Малдеру на это, уж извините за тавтологию, плевать. Он и не таких людей раскручивал на более серьезные признания.
– И вы не заявили в полицию? Как же это может быть? Вы, жена помощника шерифа…
Женщина то краснеет, то бледнеет, но упрямо сжимает губы. И чего ты, Фокс, пытаешься от нее добиться? Признания в убийстве? Так она тебе все и расскажет, да!
Казалось, Малдер сам утратил интерес к своему вопросу. Как будто произнес эти слова так, к случаю! Стоя посреди гостиной с независимым и глуповатым видом, он озирался, как судебный исполнитель. Того гляди, действительно начнет описывать имущество.
Скалли решила, что пришла ее очередь действовать. Но о чем говорить - она тоже не знала и, как напарник, начала осматриваться, отыскивая предмет для разговора.
Ага! Как же сразу этого не заметили! У двери, уже перевязанные бечевой, стоят два огромных чемодана, размером, примерно, с гроб… Нет, о гробах лучше не думать.
– Вы собираетесь уезжать, миссис Либман?
Она, кажется, почти обрадовалась. Вполне безопасная темя для разговора! Какое заблуждение…
– Да. Теперь, после смерти Сола, меня ничто здесь не удерживает.
– У вас есть родственники, миссис Либман?
– поинтересовался Малдер.
Женщина
– А вам какое дело? Допустим, нет.
– А у вашего покойного мужа?
– У него тоже нет. Мы оба выросли в приюте.
– Извините за любопытство, но можно узнать, в каком?
Глаза миссис Либман гневно полыхнули:
– Вам это действительно нужно?
– Допустим, да… - голос Фокса звучал обманчиво мягко, но за ним могло скрываться что угодно, даже угроза. И миссис Либман это чувствует. Сжавшись в комок, как готовая к прыжку тигрица, она уронила:
– Портлендский приют Святой Терезы.
– Католический приют?
– удивленно уточнил Малдер.
– Ну а что такое?
– Разве… - Ну как сказать человеку, что он еврей?
Женщина пояснила, если пояснением можно назвать грозный рык:
– Мы католики!
Она напряженно ожидала, что теперь скажет Малдер. А он неожиданно пошел на попятную:
– Спасибо вам, миссис Либман. Извините за беспокойство. До свидания.
Женщина растерялась еще больше. Как же - ворвались в дом, задали кучу неприятных вопросов, вели себя по-хозяйски, а теперь готовы уйти… Сами! Несолоно хлебавши! Так не бывает! Все знают, какие настырные эти правительственные псы! Или она все-таки проговорилась?
Малдер не дал ей времени на раздумья. Вежливо улыбаясь, он произнес еще несколько любезных прощальных слов и вывел Скалли под локоток на улицу, спиной чувствуя недоуменный взгляд миссис Либман.
Дана недоумевала не меньше.
– Малдер, ты что творишь?
– Добываю информацию, - последовал резонный ответ.
– Интересно, какую?
Фокс сделал вид, что сомневается.
– Как сказать… Знаешь, Ник Дивайс, Сол Либман и его жена воспитывались в одном приюте.
– Что?
– Прежде чем попасть в государственный детский дом, Ник Дивайс находился в приюте Святой Терезы. В Портленде! Как он мог туда попасть, если родился в Юте?
Скалли нахмурилась. Что тут скажешь? Ладно, Малдер, этот раунд ты выиграл. Запишем на корочку информацию о твоем открытии и пойдем выяснять, куда делся остальной народ.
Глава 2
Да, в религиозной школе ничем подобным и не пахло…
А ларчик открывался совсем просто. Ну где еще может сидеть простой американский рабочий народ в начале рабочего дня, как не в закусочной? Кажется, с работой в этом городе действительно было туговато.
Никто не убрал с площади разбитую машину, и так же болтали с набитыми ртами домохозяйке в безымянной забегаловке. По-прежнему пил кофе мужчина лет сорока, чем-то похожий на ковбоя. Только за стойкой стояла уже не угрюмая Летти, а издерганная крашеная блондинка. Прямо перед ней чуть ли не валялась на столике белобрысая девчонка.
На пришлых людей посетители уставились без особого интереса. Зыркнув глазами в их сторону, они тут же отвернулись и заговорили громче.
Что ж, не привыкать. Мы же не доллары, чтобы всем нравится.