Феечка. Еще один разговор о любви
Шрифт:
— Интересно… — Алий не торопил задумавшегося друга. Он никогда ничего не скрывал, понимая, что никто кроме Алия не сможет обеспечить полную безопасность замку и его особым гостям. — Вещи остались у нее?
Фрей кивнул.
— Это может быть опасным.
— Сомневаюсь, — Фрей отхлебнул из бокала, потом встал и вновь наполнил его. — Платье угрозы не может нести по определению, зеркало на вид самое обычное, правда, Раечка тогда использовала его как оружие. Осталось кольцо… От него несет волшебством, но какого рода — сложно сказать.
— Зеркало?
— Да, зришь в корень! Точно такое же, как в прошлый раз. Раечка тогда рассказывала,
— А о том, что она фея, ты никому не говорил? — Алий насторожился.
— Нет, конечно. Да и кто из людей мог бы поверить в такой бред? — Фрей хохотнул. — Я и самой Алисе ничего не сказал. Незачем ей знать.
— А если вспомнит?
— Ну и что? Я тогда заявлю, что она сошла с ума.
— И каковы твои планы? — Алий понимал, что Фрей притащил ее в замок не для того, чтобы любоваться.
— Информация… — неопределенно развел руками Фрей. — Кроме того, она мне нравится.
— Неужели? На моей памяти ты впервые признался в такой слабости.
— А она впервые и случилась со мной, после… в общем, ты сам знаешь…
Алий знал. Об этом ему рассказали шепотом, боясь, что разговор может быть услышан хозяином. Глава тайной службы не осуждал Фрея, но всегда с тех пор опасался появления в замке новых «невест». Их и не было. Фрей сам не хотел сложностей и боялся повторения того кошмара. И вот теперь все может вернуться.
Старый лорд вызвал верных своих слуг уже глубокой ночью. Два человека, по меркам его жизни, совсем недавно появились в замке, но именно в их преданности он был уверен как в себе. Еще мальчишками он вытащил их из вод Великой реки. Мироний и Романий были людьми, вернее, человеческими детьми. Уж что они натворили в Тримире, доподлинно ему было неизвестно, но поступили с ними жестоко: засмолили в бочке и сбросили в реку. Так поступали лишь с опасными преступниками. Лорд имел право выкинуть их обратно, мог просто оставить на берегу, они все равно бы умерли. Пара дней в ледяных бурных водах лишила их всяческих сил. Без помощи лекарей они не выкарабкались бы. Но лорд почему-то проникся к ним состраданием.
Нельзя сказать, что все эльфы были высокомерными и считали людей грязным скотом. Нет. На самом деле, эльфы с течением лет учились владеть своими эмоциями, а чаще всего просто их отключать. Поэтому метания людей, их постоянные поиски лучшей доли, смысла жизни, их мимолетная радость и пьяная печаль были эльфам не понятны. Сострадание лорда к обычным мальчишкам выглядело настоящим подвигом. Хотя, может он на месте Миры и Ромы представил своего Фрей, который был лишь чуть старше этих сорванцов. Так или иначе, а мальчишки стали расти втроем. Вместе учились, вместе с мечом носились по плацу, вместе участвовали в проделках. В первые годы разницы между людьми и эльфом не ощущалось вовсе, но со временем Мира и Рома становились мужчинами, а Фрей так и оставался ребенком. Физически развит он был почти как его человеческие сверстники, но вот эмоционально уступал им. Оно и понятно, совершеннолетия эльфы достигали лишь к своим пятидесяти. Это событие произошло в жизни Фрея, когда Мироний и Романий уже обзавелись семьями, вырастили детей и теперь нянчили внуков.
В одну из ночей как раз в этот период старый лорд и призвал своих слуг. Выглядел он невозмутимо, но вот читалась в его облике какая-то обреченность. Лорд вышел из своих покоев,
— Я очень надеюсь на вас, на ваше понимание и молчание, — проговорил лорд, прежде чем повел их по длинному темному коридору в комнаты сына. В роскошной гостиной, отделанной в староэльфийском стиле со множеством картин, гравюр и рисованных во всю стену панорам древних битв, лежала девушка. Она была мертва.
Мироний, которому не раз приходилось оказывать медицинскую помощь как своим друзьям, так и беспокойным отпрыскам, кинулся к ней и положил пальцы на шею. Пульса не было. Не обнаружил он и никаких явных причин для смерти. Девушка будто просто спала.
— Это же дочка нашего повара — Эльзия, она с Фреем… — Ромарий не договорил, он посмотрел на старого лорда, чтобы тот опроверг жуткую мысль, пришедшую ему в голову. Но лорд так и оставался невозмутимым
— Я прошу вас вывезти труп в лес и похоронить девушку по всем традициям, — он говорил четко и быстро.
— А отец… — начал было Ромарий.
Лорд тяжело посмотрел на него так, что тому стало неловко.
— И я прошу вас хранить молчание. По крайней мере до того момента, пока все не прояснится, — лорд опустил глаза и вышел из комнаты.
— Ну дела! — крякнул Мироний.
— Не хочешь ли ты сказать, что отказываешься выполнять распоряжение лорда?
— Нет, конечно, не отказываюсь. Только… не похоже это на Фрея…
— Так может и не он вовсе?
— Ладно, потом лордья разберутся, а нам сейчас надо приказ выполнить. Ишь как зыркнул…
Друзья завернули тело Эльзии в покрывало, вытащили тайным ходом во двор, сгрузили на телегу и вывезли из города. Оправданий Фрея никто не слушал. Бывшие друзья так смотрели, что легче было признаться во всех смертных грехах. Отец, может, и хотел ему поверить, но не мог. А тут еще этот повар, отец Эльзии… Его горе, когда выяснилось, что единственную дочку видели уезжающей из замка с каким-то заезжим военным, высушило не старого еще мужчину в одну зиму.
Тогда-то Фрей решил уехать из дому. Сначала он служил в гвардии Светлого леса, участвовал в войнах, в завоевательных походах. Потом отправился в дальние страны с разведывательной экспедицией. Когда через пару-тройку десятков лет вернулся, о том странном эпизоде из его молодости помнил лишь отец. Но и тот лишний раз напоминать об этом не хотел, гордясь военными успехами сына. Невесту для Фрея старый лорд выбрал уже давно и ждал теперь лишь того момента, когда девушка достигнет совершеннолетия.
Сам Фрей мало думал о том, что произошло когда-то. В первые годы он, конечно, не мог избавиться от уколов совести. Эльзия пришла тогда ночью именно к нему, как делала это уже на протяжении недель двух. Была ли это любовь? Скорее просто желание стать взрослым, потребность в том, чтобы его любили. А вот что произошло дальше, он не мог сказать. Сам ли задушил девушку, сделал ли это кто другой? Последнее, что помнил Фрей — робкий стыдливый стук в дверь. Потом — провал. Очнулся он также в кресле, как и сидел, поджидая Эльзию. Она же лежала на ковре и уже была мертва. Фрей долго после этого печального случая вообще не подходил к женщинам. То ли боялся, что все повторится, то ли вспоминал Эльзию и ее будто украденные ласки. Но со временем он успокоился и в походной жизни его появлялись дамы, соглашавшиеся скрасить его одиночество. Все они уходили утром вполне живыми и здоровыми.