Феечка. Еще один разговор о любви

Польская Мари У.

Мой невидимый собеседник будто оправдывался.

В коридоре было чуть светлее. Здесь тьму разгоняли чадившие фонари, расставленные шагах в десяти друг от друга. Теперь я могла рассмотреть своего спасителя — высокого эльфа, с седыми длинными волосами, собранными сзади в хвост. Лицо его было изрезано морщинами. Со столь престарелыми представителями этого народа я еще не встречалась. Он сосредоточенно вел меня вперед по лабиринтам лестниц и переходов, внимательно прислушиваясь ко всему, что происходит вокруг. Вопросов к моему спасителю было много, но я не решалась нарушить ночную тишину замка.

Наконец он облегченно вздохнул и завел

меня в какую-то комнату. Здесь горели лампы, так что я смогла осмотреться. Ничего выдающегося здесь не было: стол, видимо, рабочий, стулья вокруг него и стеллажи с огромным количеством книг.

— Это мой кабинет, — он развел руками. — Присаживайтесь, где вам будет удобно.

Я нерешительно подошла к одному из стульев, отодвинула его и села так, чтобы видеть своего спасителя.

— Почему вы помогаете мне?

Эльф печально на меня посмотрел:

— Это проклятие, — наконец произнес он. — Я о нем знаю давно, еще с тех пор, как умерла моя девочка.

Мне стало жутко интересно. Именно так: и жутко, и интересно. Мой спаситель долго меня не мучил и рассказал эту странную старую историю.

— Но я ведь его не люблю, — прошептала я, когда он смолк. — Значит, мне ничего не грозит.

— Увы, — он обреченно покачал головой. — Фрейдалиону и не нужно, чтобы вы его любили, напротив, чем сильнее вы его будете ненавидеть, тем больше шансов, что выносите и родите наследника. Но и в этом случае вы можете остаться в живых, если будете равнодушны к своему дитя.

Только в этот момент я осознала, какая судьба была мне уготована. От жалости к себе я вновь не сдержалась и расплакалась.

— Ну-ну, полно, — эльф подошел и погладил меня по спине. Наверное, так успокаивают детей. — Теперь вы понимаете, что я не мог просто сидеть и ждать, когда все случится. Если бы тогда моей дочери кто-нибудь помог…

— Спасибо вам, — прошептала я, смахивая слезинки. — Если бы я смогла заменить вам дочь…

— Вряд ли это возможно, но мне будет спокойнее, когда вы окажетесь в безопасности. Итак, — он решительно отошел от меня и направился к своему столу. Порывшись, он выудил из-под него внушительный сверток. — До рассвета из замка не выбраться. Здесь очень хорошая охрана, граница все-таки. А вот как рассветет, ворота открываются. Пока господа спят, служанки и кухарки отправляются в город на базар. Здесь — обычное платье служанки и чепец, который поможет скрыть цвет ваших волос. С вами пойдет Аннита. Я ей полностью доверяю, она выкормила и воспитала мою дочь. Аннита доведет вас до базара. В это время у нас много бывает крестьян из человеческих земель, они привозят сюда овощи на продажу. С кем-нибудь из них договоритесь и вас довезут до границы. К сожалению, большего я сделать не смогу. И… вот еще…

Он достал из стола звенящий кошель.

— Здесь достаточно денег, чтобы просто затеряться, — он подошел ко мне и вложил кошель в руки. — Я запру вас здесь. До утра время есть, переоденьтесь и отдохните. А на рассвете Аннита зайдет за вами. И… Желаю вам удачи!

Он привлек меня к себе и поцеловал в лоб. Потом тихонько вышел и бесшумно закрыл двери.

Ну вот, опять побег! Сердце билось о грудную клетку с такой силой, что успокоить его было просто невозможно. Страх, предвкушение, близость свободы пьянили. Какой уж тут сон. А еще история Фрея не давала покоя. Когда обида и первая злость на него прошли, я невольно поставила себя на его место. Что же чувствовал он все эти столетия! Ни богатство, ни доблесть,

ни красота, что уж тут говорить, он мог бы стать мечтой любой девушки, не разбили скорлупу одиночества. Он надеялся, что будет хотя бы ребенок. И я могу его понять. Я бы тоже многое отдала, чтобы узнать, где моя семья. Когда ты один, мир разрастается до размеров чудовища, готового пожрать тебя в любой момент. И так трудно ему сопротивляться.

Я не спеша переоделась, оглядела со всех сторон, посмотрелась в зеркало и нашла себя довольно милой. А моя сумка пополнилась еще одним платьем. Жалко было бросать его здесь. Я была полностью готова к новому путешествию. Время еще оставалось, и я решила осмотреть здешнюю библиотеку. Прикасаясь к потертым корешкам, читая названия, я вдруг поймала себя на мысли, что понимаю, о чем эти книги, хотя написаны они на самых разных языках. Вот это — эльфийский, а это — древний общий, а вот — человеческий. В какой-то момент я вдруг почувствовала боль в руке, которой касалась книг, обжигающую боль. Я отдернула пальцы, машинально подула на них и обнаружила, что жжет меня кольцо. Оно нагревалось, едва я подносила его к стеллажам.

Вместе со жжением я почувствовала непреодолимое желание взять в руки неприметную ничем не выделявшуюся книжку безо всяких надписей на корешке. Едва я потянула ее, часть стеллажей отъехала в сторону, открыв черный провал тайного хода, откуда повеяло холодом и сыростью. Я машинально передернула плечами и оглянулась на пустой кабинет. Ну и что мне делать? Идти в эту затхлую мглу мне вовсе не хотелось, но в то же время я чувствовала, что просто обязана это сделать. Взяв ближайшую ко мне лампу, отбрасывающую неровный, но такой родной свет, я шумно выдохнула и шагнула в проход.

Медленно, шаг за шагом, я продвигалась вперед. Время от времени останавливалась, с тоской смотрела на оставшийся сзади просвет, но все-таки не возвращалась. В какой-то момент исчез за поворотом и он. А тайный ход вел вперед, петлял, делился и явно спускался куда-то вниз. Позади меня оставались многочисленные двери, непременно запертые, закрытые окошечки, очень удобные для подглядывания и гулкая темнота. Пару раз я испуганно замирала, мне казалось, что кто-то ходит совсем рядом со мной, и даже что-то говорит. Во мне боролись страх заблудиться и страх быть пойманной. До тех пор, пока не потухла лампа.

Как я уже успела заметить, лампы здесь были самыми обычными масляными. И топлива в них добавлялось ровно столько, чтобы они не погасли до первых лучей солнца. А это значит, что в тайных ходах я блуждаю уже несколько часов. Сгустившаяся вокруг тьма выпустила липкие свои лапы, будто проникавшие под кожу и сжимавшие сердце в тиски. Я машинально попятилась, но почти сразу же поняла, что теперь самостоятельно из этих лабиринтов не выберусь. Тогда я медленно пошла вперед, нашаривая дорогу ногой, а направление — рукой по стенам. Сначала они просто были пыльными, а потом под пальцами я ощутила слизь и капельки воды.

Сложно сказать, сколько я так прошла, прежде чем силы покинули меня. Да и чему удивляться, если я уже даже и не помнила, когда в последний раз хоть что-то ела. А если прибавить к этому отчаяние, медленно, но верно опутывающее меня своими сетям! Я опустилась на пол и зарыдала.

— Ну и что мне с тобой делать? — услышала я раздраженный женский голос. Прямо передо мной появился белый светящийся призрак девушки с растрепанными длинными волосами и в рваном, подметающем лохмотьями пол платье.