Феечка. Еще один разговор о любви
Шрифт:
Как он дожил до вечера, Вик и сам не помнил, считая минуты и секунды до встречи с любимой. Ровно в восемь вечера он стоял перед ее дверями. Ягодка распахнула их, одарив Вика сладостными запахами из смеси неизвестных трав, и впустила парня в комнату.
— Привет, женишок! — проворковала она, приняв из рук Вика букетик алых роз. — Проходи, поговорим!
— Ягодка, — он шагнул, намереваясь ее обнять, но девушка только укоризненно погрозила пальчиком.
— Итак, ты хочешь стать моим супругом? — она прошла к столу и поставила букетик в вазочку.
— Ягодка, — Вик вдруг вспомнив о чем-то, начал лихорадочно шарить по карманам, — вот…
Он протянул кольцо, блеснувшее в свете волшебных светильников большим
— Ах как приятненько! — Ягодка надела кольцо и полюбовалась на игру камня. — А на что ты готов ради меня?
— На все! — и Вик был искренен в своих словах. Ну разве могла ему прийти в голову мысль, что это все будет таким ужасным?
— На все, на все? — она игриво прошлась перед ним.
Вик кивнул головой.
— Клянешься? Что будешь все мои желания исполнять?
— Клянусь!
— Мы же волшебники! — она весело всплеснула руками. — Так что по-настоящему клянись! Кровью!
В другой бы раз Вик подумал десять раз, прежде чем проводить ритуал. Но любовь затмевала все его мысли, она сковывала разум и не давала трезво смотреть на мир. Он не мешкая подошел к столу, где стояли розы, резко провел пальцем по стеблю цветка, вонзив в него острый шип, не замечая боли нарисовал простенькую руну прямо на столе и произнес слова клятвы. Ягодка дождалась окончания, потом подошла, взяла его руку и медленно слизала с пальца кровь.
— Теперь ты мой до конца жизни! — прошептала она.
— А ты — моя! — он хотел было обнять ее, но девушка рассмеялась и выскользнула.
— А вот в этом ты неправ. Я не могу быть твоей! Пока…
— Пока? — Вик не понимал, чего же еще надо его любимой.
— Поедем вместе на практику, там все и объясню…
В ответ на согласный кивок, она вдруг резко подошла к нему и требовательно жадно впилась в его губы. Вик сначала оторопел, но затем сжал Ягодку в объятиях.
Так и началась эта кровавая история. На практике, проходившей опять же в глухой деревне, Ягодка посвятила Вика в свой план. Она рассказала лишь часть его, но и ее хватило, чтобы ужаснуться. Простой воронки ей уже было мало. Девушка решила стать самой сильной волшебницей, подобной Богиням. Если они творят добро, должен же кто-то им противостоять! Именно так она думала, чертя всевозможные сочетания рун, перерывая книги по черному колдовству.
Тех, кто должен был стать жертвами, искал Вик. Он же готовил их, пристегивая к алтарю. Ягодка заставляла его смотреть, как ее кинжал вонзается в живые еще сердца, получая удовольствие от мучений мужчины. За какой-то месяц Вик перестал походить сам на себя. Из веселого парня он превратился в седого старика, согбенного тяжестью содеянного. Уйти или отказаться от помощи Ягодке он не мог: клятва жгла сердце не меньше, чем его когда-то съедала любовь.
Ведьма становилась все сильнее и сильнее. Проводя опыты, она нашла, наконец, способ отбирать волшебный дар на расстоянии сразу у десятков человек. Первой пострадала родная Школа. В один день все, кто находился на ее территории, вдруг лишились волшебства. Навсегда! Ягодка отправила Вика запечатлеть результаты. То, что увидел парень, повергло его в шок: растерянные бывшие товарищи, потерявшие смысл жизни учителя, паника среди населения города, безумства на грани сумасшествия, самоубийства и резня на улицах. Никакой гвардии не хватило, чтобы не допустить самосуда над теми, кто в единый миг был признан виновным. На глазах Вика разъяренная толпа растерзала алхимика городской больницы и кого-то из неугодных волшебников. Первый обдирал своих пациентов, второй с кем-то обошелся грубо и неучтиво. Теперь даже таких мелочей хватало, что впасть в немилость толпы
Вик, на время освободившийся от постоянного контроля и команд Ягодки, лихорадочно думал, как можно ее остановить. Времени у него было немного, ведьма выделила лишь сутки, которые он мог провести в Школе, после
Обета молчания Вик Ягодке не давал, да и могла ли она подумать, что он сам сдаст себя. Ректор молчал во время всего монолога, но смотрел он настолько страшно, что Вик внутренне содрогался и готовился бежать при первой же возможности. Едва он закончил рассказ и начертил руны, которые использовала Ягодка, ректор погрузился в долгое молчание. А потом предложил очень простой способ: замкнуть воронку саму на себе. Для этого в сплетение рун на алтаре нужно было дописать лишь еще одну. Тогда энергия будет функционировать внутри замкнутого круга, высасывать и тут же пополнять саму себя, тратясь лишь на поддержание жизни ведьмы и Вика, связанного с ней. Еще одна руна — неизменности — должна запечатать алтарь и все надписи на нем, чтобы не позволить ведьме стереть лишнее.
— Я не могу вернуться туда, — печально покачал головой Вик. — Она дала мне четкий приказ: сначала посетить Светлый Лес, а потом отправляться в горы Элрой. Ягодка после последнего ритуала собирается обосноваться там.
— Значит, надо торопиться, — ректор не смотрел на Вика. Он его презирал. За слабость, за малодушие, за его безумную страсть. — Я сам дойду до деревеньки. Ей же нужны еще жертвы? Значит, до алтаря доберусь, а уж руны я и без волшебства нарисую и закреплю, если нужно будет, собственной кровью.
Вик отправился в Светлый Лес в твердой уверенности, что ректор свою часть работы выполнит и ловушка для Мышки захлопнется. А уж замкнутая воронка не позволит ей выйти за пределы действия алтаря.
«Он был здесь, в этих стенах, — вздохнуло древнее дерево, — потому я и знаю эту историю».
«А у ректора все получилось?»
«Да. Он погиб на том алтаре, но сделал, что обещал».
«А Вик?»
«Элройский колдун до сих пор жив. Он не может нарушить клятву, данную Ягодке, а потому выполняет ее приказ: создает в горах все условия для жизни и работы своей любимой».
«А она жива?»
«Да, хотя мало кто о ней помнит. Никто ведь так и не нашел причины потери волшебства. А его в той воронке хватит еще не на одно тысячелетие ее жизни. Ректор выполнил обещание, но чуть запоздал: Ягодка забрала дар почти у всех эльфов. Редко у кого остался. Да и те зачастую просто не знают, что с ним делать — нет учителей».
«А почему вы не расскажете все. Мне кажется, нельзя Ягодку оставлять на произвол судьбы. Мало ли что…»
«Дитя мое, — дерево вздохнуло, — смертные нас не слышат. Ты — первая, с кем я общаюсь за последние несколько столетий».
«Значит, мне нужно об этом рассказать!»
«Тебе не поверят! Да и что могут смертные. Это дело для Богинь. Просто, будь осторожна и в любви, и в волшебстве».
«Я же ничего теперь не могу, — я вздохнула, вспомнив, как было легко жить, когда волшебство искрилось вокруг, — Богини взяли мои крылья в обмен на это тело».
«Но ты ведь нас слышишь? А это тоже волшебство. И у тебя еще есть подарки Богинь. Ты не смотрела в свое зеркальце?»
Я встрепенулась. Как-то за всеми переживаниями совсем про него забыла. Я осторожно вытащила его и попросила показать мне дом. Очень-очень попросила, даже зажмурилась. Но зеркало так и осталось безмолвным. Тогда Фрея! Опять — ничего… Рейстаниэля! Поверхность дрогнула и я увидела Властителя эльфов. Он нервно ходил по своей комнате о чем-то напряженно думая. А вот это уже хорошо. Всегда будет под присмотром. Так смотрела бы и смотрела! И как же он красив! Мысли опять свернули не туда, я зло цыкнула на себя и спрятала зеркало. Я к нему равнодушна! Равнодушна, я сказала! Дуб где-то в моей голове, как мне показалось, нервно хохотнул, и мне стало стыдно.