Feel Good. Книга для хорошего самочувствия
Шрифт:
Она понятия не имела, хорошо ли то, что она пишет. Перечитывать не было времени.
Воображение сорвалось с цепи, и ей приходилось следовать за ним, перечитает позже. Иногда она заглядывала в статистику документа (с пробелами). Том сказал ей, что двести тысяч знаков — норма. Меньше — слишком коротко. Больше — тоже хорошо, но свыше пятисот тысяч книга становится толстой, а толстые книги продаются хуже, потому что цена, как и толщина, отпугивают возможных читателей. В первый раз было пять тысяч знаков, потом
Сегодня Алиса провела третий день в больнице. От усталости у нее кружилась голова. Она проводила долгие часы, полулежа в кресле в палате Агаты, которая выздоравливала на диво быстро. Регулярно приходил молодой педиатр, проверял цвет кожи, рефлексы, слушал сердце. Брали анализы крови, которые малютка терпела, как большая, сделали магнитно-резонансную томографию мозга с контрастным веществом, чтобы выявить возможные повреждения или аномалии, но ничего не нашли. К Агате вернулась ее живость, она немного похудела, но уже набирала вес, отлично реагировала на все раздражители, даже улыбалась, и Алисе сказали, что ее можно выписывать, только надо показаться снова через месяц, чтобы убедиться, что не осталось никаких последствий. Для Агаты эта ночь в больнице была последней.
Алиса вышла из больницы с облегчением: значит, все-таки в ее жизни не все оборачивается катастрофой. Несмотря на усталость, она шла быстро, ей хотелось скорее к Ахиллу, обнять его, сказать, что она его любит, попросить прощения за эти последние дни, когда она «отсутствовала», но главное — ей хотелось, чтобы наступил вечер и она могла бы продолжить роман с того места, на котором его оставила.
Она открыла дверь своей квартиры и увидела сидящего рядом с Ахиллом Тома.
Том был у нее дома.
Том сидел за ее компьютером.
Том читал ее сто десять тысяч знаков.
Том поднял голову, и она увидела, что он взволнован. Он произнес одно только слово:
— Алиса.
— Это я сказал ему, что можно, — вмешался Ахилл.
Алиса спросила себя, сердится ли она, и решила, что нет. В конце концов, этот роман был почти совместной работой. Рано или поздно Том все равно прочел бы его, чтобы высказать свое мнение и внести поправки.
Том смотрел на нее пристально, непонимающим взглядом, как будто в маленькую столовую вошел олень.
— Алиса… — повторил он. — Я прочел… Прочел…
— Я еще не закончила… Я не знаю… Я, кажется, дала себе волю. Многое надо поправить, но я хотела писать побыстрей, и…
— Это замечательно! — сказал Том.
— Замечательно?
— Как ты это сделала?
— Не знаю. Мне просто было там хорошо. Ты находишь, что это «замечательно»? «Замечательно» — это очень сильное слово. Ты уверен, что хочешь употребить именно его, а не просто «хорошо» или «неплохо»?
Том вскочил и
— Нет… Нет… Это замечательно… Черт, черт, это замечательно, это все, о чем мы говорили, feel good есть, но ты вышла за рамки. Это уже не просто feel good.
— Правда? Ты так думаешь?
— Мне никогда ничего подобного не написать. Видишь, у меня дрожат руки!
Он показал ей руки. Они дрожали.
— Но тебе не кажется, что многое хромает?
— Нет… Разве что есть мелкие огрехи, но и только. Выглядит просто здорово. Ты должна продолжать, непременно должна продолжать. Не бросай, пока не закончишь!
Алиса не знала, верить ему или нет. Может быть, он говорит это в надежде переспать с ней еще раз.
— Ты так говоришь, чтобы доставить мне удовольствие? — спросила она. — Я хочу сказать, это ни к чему… Я все равно хотела тебя увидеть. Даже если ты скажешь, что все очень плохо, это ничего не меняет. Ты можешь говорить честно.
— Я и говорю честно. Абсолютно честно! Это великолепно, и ты должна закончить. Я не знаю, будет ли это продаваться и озолотит ли тебя, понятия не имею. Ноя знаю, что это великолепно, и знаю, что ты должна закончить. Ты просто не имеешь права не закончить!
Алиса почувствовала, что краснеет. Как рукой сняло усталость и разбитость последних дней, ей показалось, что мир вдруг стал другим: больше, прекраснее, в нем легче дышалось.
— Агата заболела, и я проводила все дни с ней в больнице.
— Я знаю. Ахилл мне все рассказал.
— Ее выпишут завтра. Я могу работать вечерами, когда она спит.
Том подумал немного и спросил:
— Если бы у тебя было тихое место на пару недель или на сколько потребуется, тебе работалось бы лучше?
— Да. Конечно. Но как быть с Агатой и Ахиллом?
Том потер дрожащей рукой подбородок:
— Вот что я предлагаю: отправляйся ко мне.
Я дам тебе ключи, а сам останусь здесь с детьми.
— Что?
— У меня тоже был ребенок. Я вполне справлюсь с младенцем. И уверен, что смогу поладить с Ахиллом. Это только пока ты не закончишь.
Алиса положила сумку и села за стол. Обхватила голову руками.
— Не знаю. Я и без того никудышная мать. Я не могу бросить своих детей.
— Я не против… Если не слишком надолго, — сказал Ахилл.
— Ты их не бросишь. Будешь навещать, когда захочешь. В перерывах. Просто дай себе время закончить… И потом, в каком-то смысле ты это делаешь и для них тоже, разве нет?
— Да… В каком-то смысле… Но все равно это эгоистично, тебе не кажется?
— В каком-то смысле еще более эгоистично будет не закончить и вместо этого сидеть и лить слезы над своей судьбой и судьбой твоих детей.
Алиса встала и достала из холодильника бутылку белого вина, купленную по акции.