Фельдмаршальский жезл. Николай Николаевич
Шрифт:
— Ваше величество, барон Криденер вновь потерпел неудачу.
— Полную?
— Да, полную. За два штурма Плевны лишил нашу армию почти десяти тысяч человек. По сравнению с ними потери под Систово и Никополем просто крохи.
— Виноват сам Криденер?
— На мой взгляд, только отчасти.
— А кто тогда главный виновник? О нём хотят знать газетчики при армии и вся Россия.
— Прямого виновника во «второй Плевне», думается, сегодня нет, ваше величество.
— Тогда в чём причины того, что два корпуса не
— Причина в том, что мы воюем по старинке.
— Ты хочешь сказать, что Крымская война нас мало чему научила? Так?
— Она нас научила прежде всего тому, чтобы провести военную реформу. Милютин провёл её блестяще. Но после реформы прошло уже два десятка лет.
— Криденер и Вельяминов вчера воевали плохо?
— Не то слово. Ни рекогносцировки, ни артиллерийских дуэлей батарей, ни координации усилий. Ничего этого в их действиях не было. Потому и отступили от Плевны.
— Но ведь наш туркестанец Скобелев выбил турок с Зелёных гор и прорвался к городским окраинам! Откуда он набрался таланта брать верх там, где пасуют старшие генералы?
— Скобелев, если верить рассказам Черняева, несомненный талант. Он ещё даст русскому оружию немало побед, если, разумеется, на его век хватит войн.
Тогда скажи, Николай, что нам не хватило для взятия Плевны? Ведь есть же вещи стратегического плана. И русского солдата нельзя упрекнуть в отсутствии храбрости и доблести?
— Нельзя, ваше величество.
— Тогда в чём другие причины вчерашней неудачи?
— Главная, на мой взгляд, причина состоит в том, что у армии стало не хватать сил.
— Не хватать сил?
— Да, ваше величество. Плевна оказалась в силу обстоятельств на нашем главном направлении.
— И к чему это может привести?
— На сегодня силы армии распылены. Отряд цесаревича завяз в тяжёлом четырёхугольнике крепостей. Рущук, Силистрия, Варна и Шумла смотрятся пока не слабее Плевны. В каждой сильный гарнизон, артиллерии много.
— Но ведь цесаревич связал там турок по рукам и ногам своими действиями.
— Точно так, турки у него и носа боятся высунуть за крепостные ограды. Запасов у них много, и потому они пока и не помышляют о наступлении.
— Так чем же заботит тебя наш левый фланг, Николай?
— Тем, что мы не можем взять оттуда ни одной дивизии ни под Плевну, ни для боёв за Балканскими горами.
— Но у нас есть Передовой отряд, он самый сильный, и отряд Западный!
— Передовой отряд на Балканах. Против него Сулейман-паша и резервы из Стамбула. А Западный отряд увяз под Плевной, взять которую в кольцо у нас сегодня нет сил.
— А где можно в ближайшее время найти эти силы?
— Они есть, ваше величество. Близко, за Дунаем.
— Ты говоришь о Карле Румынском?
— Именно о нём, ваше величество. Он до сих пор не атакует Видин, не идёт к нам для совместных действий. Пусть
— Хорошо, при скорой встрече я переговорю с князем. Союзнические обязательства должны выполняться.
— Надо напомнить ему и его министрам, что независимость Румынского княжества пока признана только Россией. А Европа вместе со Стамбулом признает его только по итогам этой войны. Пора бы Карлу это понять, если он, как поговаривают в Бухаресте, хочет стать королём.
— Пусть будет королём. Россия не станет возражать. Король не император, но всё же монарх. Но одних румын под Плевной не хватит.
— Разумеется, не хватит.
— Тогда чтобы ты хотел получить из России, Николай?
— Скрывать не стану, ваше величество: гвардию и гренадерский корпус.
— Императорскую гвардию?
— Да, её. Всю. В столице надо оставить только запасные батальоны и эскадроны гвардейских полков. Петербургу ведь ничто не угрожает.
— Но терять за Дунаем моих гвардейцев тысячами? Бросать их в пекло?..
— Надо решаться, ваше величество. Гвардейские дивизии и корпус гренадер, с их выучкой и опытом, никакие резервы заменить не смогут. Хотя и они крайне нужны армии для восполнения потерь.
— Что ещё хотел бы получить главнокомандующий?
— Нужно добавить в армию казачьих полков. Им здесь полный простор для диверсий по турецким тылам. Да и кому, как не им, бороться с этими башибузуками, которые столько уже болгарских сел спалили.
— Значит, ты просишь у меня гвардию, гренадерский корпус и ещё казаков?
— Да, ваше величество. Прошу того, чем всегда отличалась русская военная сила.
— Хорошо, Николай. Я подумаю...
Александру II пришлось согласиться на вызов за Дунай не только гренадерского корпуса, но и войск императорской гвардии и Санкт-Петербургского военного округа. Получив на то высочайшее разрешение, Николай Николаевич-Старший отправил в столицу на имя начальника окружного штаба генерал-лейтенанта графа Шувалова телеграмму:
«Гвардейскую лёгкую дивизию надо живо подготовить и выслать первую. Гвардейская стрелковая бригада и сапёрный батальон тоже отправляются. Передай молодцам, моему детищу гвардии, что жду их с чрезвычайным нетерпением...»
Генерал-лейтенант Криденер, командир 9-го армейского корпуса, и после «второй Плевны» продолжал оставаться старшим начальником в войсках, обложивших крепость. Император и главнокомандующий решили пока не передавать старшинство кому-то другому. Впрочем, такого человека ими ещё не виделось.
Но в армейском штабе понимали, что Криденера надо отстранять от старшего начальства. Один из адъютантов великого князя полковник Михаил Газенкампф оставил в своём дневнике такую запись: