Фельдмаршальский жезл. Николай Николаевич
Шрифт:
Столетов на Шипке зря время не терял, руками людей укрепляя то, о чём не позаботилась природа. Окопы были вырыты в один ряд, местами — в два. Там, где к позиции вели удобные подходы снизу, были устроены лесные завалы, вырыты волчьи ямы и поставлены фугасы. На горе Святого Николая оборудовали три артиллерийские батарейные позиции, которые получили названия Большой, Малой и Стальной. На самой горе Шипке окопы шли в два яруса. На горах Центральной и Волынской встали две батареи — Центральная и Круглая.
В результате оборона Шипкинского перевала получилась многоярусная.
«На позиции этой трудно продержаться три дня. Если бы кто-либо из обучающихся в военной академии выбрал такую позицию при решении тактической задачи, его исключили бы из академии. Если бы нашёлся такой профессор, который, приняв во внимание значение на войне нравственного элемента, стал бы утверждать, что такую позицию можно защищать при хороших войсках в течение четырёх месяцев против превосходного числом и мужественного неприятеля, в холодную осень и крайне суровую зиму, его признали бы умалишённым».
Эти слова были записаны уже после войны. Сулейман-паша смотрел на ситуацию совсем иначе. 8 августа он собрал военный совет. Говорил больше сам паша:
— Перевал, что перед нами, я называю сердцем турецких Балкан. Он лучший ключ к дверям неверной Болгарии...
— Я ставлю вам задачу овладеть перевалом не позднее чем через сутки боя...
— Если при штурме Шипки погибнет половина нашей армии — не важно: повеление султана святая обязанность...
— С теми, кто останется в живых, на той стороне гор мы станем полными хозяевами положения...
— Мы будем победителями, проложив дорогу тем, кто без потерь пройдёт перевал за нами — воины Реуф-паши, ополчение Саид-паши...
— Мы уже обхитрили русских. Они ждут нас у Елены. Пусть остаются там. А мы уже здесь...
— Если русские поспешат от Елены к Шипке, то всё равно опоздают. Мы давно будем в Тырново, который поплатится кровью за то, что с цветами встречал неверных...
Сулейман-паша при всём своём желании не мог бросить на штурм Шипкинского перевала сразу всю армию. Места было мало. Главный удар, наносимый с востока, осуществлял Реджеб-паша, который имел 10 тысяч пехоты и 6 орудий. Вспомогательный (демонстрационный) удар с юга наносил 2-тысячный отряд Шакир-паши, который орудий не имел. Остальные войска составили армейский резерв, расположившись у деревни Шипка.
Ошибка султанского полководца, не лишённого самоуверенности, состояла в том, что, обеспечив атакующим двойное превосходство в людях, он послал на перевал всего шесть орудийных расчётов, хотя пушек имел 63, а русские — всего 27.
Колонны Реджеб-паши и Шакир-паши подступили к перевалу в ночь на 9 августа. Турецкая атака началась под прикрытием артиллерийского огня, но русские батареи, пристрелявшись, быстро вывели из строя вражеские орудия. Османы атаковали в густых пехотных колоннах, имея перед собой стрелковую цепь. Штурм горы Святого Николая был отбит с большим уроном для нападавших.
Тогда разъярённый неудачей Сулейман-паша отдал по войскам такой приказ:
«К
Вороньим гнездом турки презрительно называли гору Святого Николая. Защитники же Шипкинского перевала, русские и болгары, именовали её Орлиным гнездом.
В первый день обороны Шипки Реджеб-паша предпринял восемь атак, Шакир-паша — шесть. Все они были отбиты ружейным и пушечным огнём, штыковыми контратаками. Когда к вечеру не стало хватать патронов, на лезущих вверх османов полетели груды камней.
...Получив известие о том, что неприятель большими силами начал штурм Шипкинского перевала, великий князь Николай Николаевич-Старший незамедлительно связался с генералом Радецким по телеграфу:
— Фёдор Фёдорович, доложите обстановку у Столетова!
— Сулейман-паша с утра начал штурм перевала с двух сторон. Пока все атаки успешно отбиваются.
— Какая помощь послана на Шипку?
— На месте уже 35-й пехотный Брянский полк и взвод Донской казачьей батареи. Это тысяча штыков и два конных орудия.
— Этого мало. Столетов телеграммой доносил, что против него стоит вся армия Сулейман-паши.
— В этом я ещё лично не убедился, хотя положение дел там серьёзно. На Шипку отправил свой резерв 4-ю стрелковую бригаду и часть 14-й пехотной бригады во главе с генералом Драгомировым.
— Где вас искать моим генералам, дежурным по штабу?
— После разговора с вами я выезжаю к Столетову.
— Хорошо. Информируйте штаб армии телеграфом обо всех изменениях обстановки на Шипке...
В те первые дни шипкинской эпопеи армейский штаб, сам главнокомандующий «жили» скупыми сообщениями с горного перевала. Адъютант великого князя полковник Михаил Газенкампф сделал в походном дневнике такую запись:
«11 августа. Четверг…
Вчера и третьего дня были очень тревожные дни: безумно смелая атака Шипки в лоб действительно состоялась 9 августа. Войска Сулейман-паши обнаружили самоотверженную отвагу, достойную лучшего употребления. Очень трудно было нашим малочисленным войскам на Шипке, но они вышли из тяжкого испытания с неувядаемою славою, отбив десять ожесточённых приступов.
День 9 августа навсегда останется украшением летописи боевых подвигов Орловского пехотного полка и запишется золотыми буквами на первой странице военной истории будущей болгарской армии: дружины дрались как львы. Строго говоря, это уже второй подвиг болгарских дружин: они же вынесли на своих плечах всю тяжесть кровавого боя под Эски-Загрой.
10 августа турки атаковали уже гораздо слабее, а в эту ночь (с 10 на 11) даже подошли к Габрову приведённые самим Радецким подкрепления из Тырнова. Можно надеяться, что в случае возобновления атаки сегодня турки опять будут отбиты.