Феликс Веселов. Три знака
Шрифт:
молитве является привычка относиться к ней формально. Мы часто считаем вполне
достаточным, если мы выстоим перед иконами определенное время и “вычитаем”
молитвенное “правило’.
Такое понимание молитвы…без участия в ней не только сердца, но и ума, далеко
от истинной молитвы. Такую молитву св.Отцы называют "подневольным трудом”,
“рабским деланием” (2,гл.4).
Я ничего не слышал ни о “рабском делании”, ни об “умном делании”
что я по прежнему, так же, как и в 72-м году, первобытно, дремуче невежествен в важнейших вопросах внутренней духовной жизни! Не догадывался, что я совсем не знаю
и не понимаю, что такое молитва, в частности христианская молитва!..
Сейчас я иногда думаю, что в достопамятном разговоре с “начётчиком” в 72-м году
последний, ведая то или не ведая (последнее вероятнее) исполнял роль “подсадной утки”
я- роль глупого селезня, простофили, Иванушки-дурачка, а сатана- роль охотника.
Невидимая охота на меня в моём сознании, начатая (или продолженная?) “некоей мысленной тьмой греха и смерти” (св.Макарий Великий), увы, оказалась удачной,
как ни горько это признавать. В моём ответе “начётчику” (см. выше) так переплелись
“великая и обильная” дурь (“не молюсь, потому что не чувствую нужды в этом”)
и разумные мысли (ведь всё остальное в ответе было моим интуитивным протестом против “рабского делания”), что, получив первый знак и вспоминая со стыдом этот
разговор, я не смог тогда отделить в своих словах “пшеницу от плевел” и пошел, сам
того не подозревая, по пути “рабского делания”…
Увы, мне не встретился опытный, умный и добрый человек, который рассказал бы мне
всё это и предупредил бы, что, судя по всему, грядёт тяжелая для меня пора, когда я буду
жестоко расплачиваться за то, что в 72-м году пошел неверным путём- и в результате
остаюсь безоружным перед обкладывающей меня темной силой!
Предупредительный сигнал о том, что ко мне приближаются силы зла, прозвучал в середине 70-х годов. Сигнал был довольно “громкий”.
Произошло это, кажется, в 75-м году (точнее сказать не могу; не раньше осени 74-го
года и не позднее лета 77-го года- вот и всё, что сейчас припоминаю).
Однажды поздним вечером я чем-то занимался сидя за письменным столом. В комнате
никого не было. За спиной послышались негромкие, но отчётливые постукивания или
потрескивания. Сзади меня стоял небольшой (журнальный) столик; поэтому я не
оборачиваясь предположил, что это он и потрескивает, рассыхается. Но постукивания
рассыхающегося дерева; они напоминали нервные постукивания ногтем по дереву…
Обернулся- конечно, никого нет. Встал (стуки по моему прекратились), осмотрел столик,
(первая грубая ошибка! Не должно быть никакой реакции!) заглянул зачем-то под него,
осмотрел стоящий рядом диван-кровать… Мелькнула смутная мысль. Вернулся за письменный стол. Стуки возобновились, стали ещё громче, требовательнее…
К тому времени уже вышел из печати 4-й том Брюсова и я уже прочел его роман
“Огненный ангел”. Вспомнилась сцена из романа- таинственные стуки в Кёльнской
гостинице… А стуки за спиной продолжались, притягивали к себе внимание, мешали
работать…Врать не хочу- не помню, молился ли я, просил ли у господа защиты и помощи. Но зато хорошо помню, что сделал. Был я нелепо самоуверен,”жареный петух”
меня ещё не клевал, и любил я тогда повторять:”Бог не выдаст- свинья не съест”
а также:”Противостаньте дьяволу- и он убежит от вас”. / По прежнему уверен в этом,
но рекомендовал бы каждому, кто думает и ведет себя так же, дополнять эту поговорку
ещё и вопросом:” но дал ли бог тебе, неосновательный человек, гарантию, что тебя,
как бы ты себя ни вёл и что бы не думал?”./
Кроме того, я ещё не распрощался с привычками первой половины жизни…
И потому, когда стуки стали заметно мешать мне, я, не оборачиваясь, мысленно
“обложил” стучавших и послал их “подалее”. Стуки немедленно прекратились!
(Помню, что я был поражен такой чёткой “мысленной связью” между мною и
стучавшей тёмной силой.) Они не возобновились ни в этот вечер, ни в последующие
дни. Я был доволен собой и, разумеется, не мог предположить, что стуки возобновятся
спустя несколько лет, но уже совсем другие и в иных обстоятельствах…
Я ещё не знал предупреждения иеромонаха Софрония:”Кто вёл с ними (демонами-ф.в.)
борьбу, тот знает, как они бывают умны и, часто, льстивы с теми, кто принимает их,
и как яростны- когда их отвергают” (3,ч.1,раздел “монашеские подвиги”).
Тяжелое время приблизилось ко мне во второй половине 77-го года, когда некоторые
соседи, с которыми долгие годы поддерживались обычные добрососедские отношения,
вдруг, казалось бы, беспричинно, начали проникаться ненавистью ко мне; некоторые