Феникс и ковер
Шрифт:
— Это значит: туда, где мы живем. Где мы все спали этой ночью. И где находится тот самый алтарь, свет которого забрезжил перед твоими очами после двух тысяч лет спячки.
— А, так это, значит, и есть домой? — сказал Феникс. — Что ж, постараюсь помочь, чем могу.
Он перепорхнул на ковер и несколько минут расхаживал по нему в глубокой задумчивости. Затем он гордо расправил грудь и улыбнулся.
— Я, кажется, и в самом деле могу вам помочь, — сказал он. — Нет, я почти уверен в этом. Да что там уверен — у меня нет никаких сомнений! Не возражаете, если я оставлю вас на пару часиков?
И,
— Так, — сказал Сирил самым мужественным тоном, на который только был способен. — Он сказал, пару часиков. А вот я читал в книжках о пленниках и всяких там жаждущих избавления заключенных, для них каждая секунда казалась вечностью. И чтобы хоть как-то скрасить исполненные отчаяния часы ожидания, они находили себе какое-нибудь увлекательное занятие. Полагаю, что для дрессировки пауков у нас слишком мало времени…
— Почти совсем никакого времени, — быстро вставила Джейн.
— …так что мы можем пока выцарапать наши имена на камнях или заняться чем-нибудь другим.
— Кстати, насчет камней, — сказал Роберт. — Видите вон ту кучу булыжников в дальнем углу? Я уверен, что там раньше был проход через стену. Наверняка и дверь там имеется. Ага! Смотрите — камни навалены полукругом, как будто за ними арка. Э, да тут дыра! Какой-то проход! Правда, внутри ничего не видно — слишком темно.
Во время этого монолога он совершил три последовательных действия: а) влез на кучу, б) сбросил с нее лежавший на самом верху камень и в) заглянул в открывшуюся впадину.
В следующее мгновение остальные присоединились к нему и принялись помогать раскидывать кучу. Очень скоро детям пришлось сбросить свои куртки, ибо работа оказалась не из самых прохладных.
— Кажется, и впрямь дверь, — сказал Сирил, утирая лицо. — Что ж, совсем неплохо — на тот случай, если…
Он хотел сказать «если что-нибудь случится с Фениксом», но передумал, не желая пугать Джейн. Вообще-то, когда у него хватало на то времени, он умел вести себя на редкость тактично.
Постепенно арочный проход в стене становился все больше и больше. Внутри у него было так темно, что даже вечный полусумрак башни казался в сравнении ярким полднем. Дети продолжали выбирать из кучи камни и сваливать их неподалеку в другую кучу. Очевидно, эти камни пролежали здесь не одну сотню лет, потому что все они были густо покрыты мхом, а некоторые даже срослись между собой. Так что — как верно, но немного парадоксально подметил Роберт — на такой работе трудно было порости мхом.
Когда арка была наполовину освобождена от камней, Роберт с Сирилом осторожно проскользнули внутрь и принялись одну за другой зажигать спички. В этот момент они возблагодарили судьбу за то, что она наделила их папой, у которого, в отличие от других пап, хватало соображения не запрещать своим детям носить при себе спички. Единственное, на чем настаивал папа Роберта и Сирила, это чтобы они пользовались спичками, которые зажигаются только от коробка.
— Тут нет никакой двери, зато есть туннель! —
Что они и сделали посреди всеобщего возбуждения. Теперь от каменной кучи осталась пара-другая булыжников, и глазам девочек открылся темный проход, ведущий в неведомые дали. Все сомнения и тревоги по поводу возвращения домой были немедленно забыты. Это был поистине волнующий момент. Это было даже лучше, чем «Монте-Кристо», лучше, чем…
— Вот что! — вдруг сказала Антея. — Ну-ка, вылезайте оттуда немедленно! В закрытых туннелях всегда бывает дурной воздух. Сначала у вас гаснут фонари, а потом вы и сами умираете. Кажется, это называется «гремучий газ». Вылезайте, я вам говорю!
Настойчивость, с какой она обращалась к мальчикам, в конце концов принудила их выбраться наружу. Затем каждый взял свою куртку и принялся махать ею перед горловиной туннеля, чтобы тот «немного проветрился». Когда Антея наконец решила, что они напустили туда достаточно свежего воздуха, Сирил решительно устремился вперед. За ним последовали девочки, а Роберту пришлось замыкать шествие, так как Джейн наотрез отказалась идти последней, ибо всерьез полагала, что там, в темноте, притаилась какая-та неведомая «страшилка», которая только и ждет удобного случая, чтобы наброситься на нее сзади. Внутри туннеля Сирил продвигался более осторожно, беспрестанно чиркая спичками и пристально всматриваясь вперед.
— Глядите, какие у него покатые своды, — сказал он. — И ведь все сделано из камня… Слушай, Пантера, хватит дергать меня за куртку! С воздухом все в порядке — спички-то горят себе как ни в чем не бывало. А теперь осторожней — тут какие-то ступеньки! Ведут вниз…
— Ой, давайте дальше не пойдем! — сказала Джейн, на которую накатил новый приступ паники (очень, скажу вам, неприятная вещь). — Там наверняка окажутся змеи, ямы со львами и прочие гадости. Давайте пойдем назад и вернемся как-нибудь в другой раз, когда у нас будут свечи и меха для выветривания гремучего газа.
— Знаешь что, пропусти-ка меня вперед, — раздался у нее из-за спины строгий голос Роберта. — В таком месте должно быть полным-полно кладов, и уж я-то не собираюсь упускать свой шанс. А ты, если хочешь, можешь возвращаться.
Естественно, что после этого Джейн с радостью согласилась идти дальше.
Очень медленно и осторожно дети спустились по ступенькам, которых оказалось ровным счетом семнадцать штук, и очутились на развилке, откуда в разных направлениях уходили четыре туннеля. Справа от себя Сирил заметил еще одну арку — слишком маленькую для того, чтобы быть началом прохода.
Последнее обстоятельство весьма заинтересовало его, и, опустившись на колени, он чиркнул спичкой и принялся всматриваться в странное углубление в стене.
— Тут что-то есть, — сказал он и протянул руку к полусгнившему, пропитанному влагой мешку, который на ощупь оказался более всего похож на полусгнивший, пропитанный влагой мешок со стеклянными шариками — излюбленной игрой всей четверых, когда они, конечно, сидели дома, а не лазили по темным туннелям.
— Готов поклясться, что это клад! — закричал он.