Феникс. Служение
Шрифт:
— Прости, — Витор глубоко вздохнул и попытался взять себя в руки. — Я не хотел. Увидел Привязанного арахтопса, решил снять привязку, но он бросился, и…
Я отмахнулась.
— Все целы.
Наруч потом починю.
— Что это за архтопс такой? — я подошла к тому, что было «лежанкой» твари.
— Это магически конструкт. Запрещенный. Ну вроде как на юге можно его использовать, да. Что-то вроде третичного умертвия с измененным плетением Власкеса паучьим телом.
— Давай без замудренных слов. Его сюда кто-то принес или сам пришел?
— Принес. И маг притом. Его привязали здесь. Ну, к месту. Но видать подкормки
Теперь — непонятно. Почти.
Все что было за логовом этого архтопса сплавилось магией, но не различить в проблеске дерева на ящиках искаженные, но понятные по смыслу клейма, которые каждая уважающая себя торговая компания ставила на переправляемый груз, было сложно.
Как и сложно не узнать в прослойках древесины то тут, то там попадавшиеся фрагменты арбалетов и кистеней.
— Зачем оставлять привязанного сторожить товары? — с некоторым удивлением спросил подошедший ближе Витор.
Я обернулась на мага. У него что, из-за этого «магического всплеска» в голове помутилось?
— Пошли на свежий воздух. Только подожги это для начала, нечего тут таким вещам оставаться.
Витор покачал головой.
— После удара сырой магии с этим никто больше ничего сделать не сможет. И лучше, наверное, не трогать тут ничего. Кажется, тут нет искажений или еще чего-то, но все же.
— И скрыть ты это тоже не сможешь?
— Увы.
— А пещеру завалить? Не хватало еще чтобы местные полезли внутрь и превратились потом в какое-нибудь такое вот шестиногое чудо.
Маг еще раз покачал головой.
— А создать видимость того, что тут завалено все?
— Можно попробовать.
— Тогда пошли пробовать.
На самом деле пробовал, разумеется, Витор. А я пыталась понять, возможно ли сюда что-то на телеге отвезти. По всему выходило что нет — от хутора. А вот с другой стороны, шагах в тридцати, тянулась старая заросшая колея, одним концом уходящая куда-то глубже в лес, а вторым, если я правильно понимала направление, ведущая к Гослару.
Когда я вернулась обратно к пещере, то она выглядела так, словно внутри и правда произошел обвал. Слабый запах горькой травы подсказывал, что это — лишь видимость, а желание отойти от входа — лишь обман чувств.
— Я не знаю сколько продержаться чары, — с некоторым смущением объяснил уже окончательно пришедший в себя после схватки Витор. — Такие заклинания надо обновлять, особенно в лесу. Поэтому это существо и вышло из пещеры.
— То есть оно должно было сидеть там и охранять то, что там лежит, так?
— Я не эксперт в привязке, но думаю что да.
— Ладно. Пусть так и остается, потом скажем что завалили пещеру, и все. Пошли посмотрим, кто тут оружие для восстания прячет, или хотя бы откуда он приехал.
Маг кивнул, последовал за мной, и только когда мы прошли половину пути до дороги, решил уточнить:
— Почему ты думаешь, что речь идет о восстании?
— А что в арбалетах да кистенях такого ценного, что их везет кто-то в лес и прячет под охранной магической твари?
Мы вышли на дорогу и пошли по направлению к Гослару. Потом надо узнать и куда дальше этот
— Пошлина? — с сомнением предположил Витор. — Но тварь привязать недешево. Даже если сам — маг. Там ингредиенты на несколько золотых нужны.
— Заплатить будет дешевле, чем тащить это сюда. Так что или в добродетельной обители рыцарства идут торговые войны, или оружие нужно для чего-то другого. А если учесть, что с арбалетами, которые лежали в ящиках, справится и ребенок, то я поставлю на второе. Госларские простолюдины вряд ли вдруг решат скупить столько самострелов — кому нужно, у того и так есть. А рыцари если и решат отказаться от поединка лицом к лицу ради стрельбы, то возьмут что-то подальнобойнее и потяжелее, им-то сил на взвод не занимать. Кистени, те, простые, и вовсе вряд ли кого-то вроде того же Берта заинтересуют. Значит оружие или переправят куда-то, или раздадут в урочный час. Точнее — раздали бы.
Витор задумался, словно пробуя на вкус мои доводы.
— Звучит вполне логично. Брат решил избавиться от сестры?
— Возможно. Или третий ребенок — от них обоих.
— Ему вроде как двенадцать, — с сомнением отозвался Витор.
— Ну я и не говорю, что двенадцатилетний наследник рода Госларов носил все ящики сам. К тому же тут явно замешан маг.
— Колдун! Наверняка это этот, из Семерки. Привязку может любой разбирающийся в нужных рисунках магик провести.
Я подумала — и покачала головой.
— Если Семерка была очень могущественна, то кто из ее членов оставил бы что-то тут более смертоносное. И оно бы сидело тихо скорее всего.
— Значит ученик. В Узаре вокруг колдуна целый культ был, как я по рассказам понял. Как кстати выглядел тот, кто погиб там, около арки?
— Не знаю. Их искорежило так, что остались груды плоти.
— Жаль, — Витор сделал неопределенный жест рукой. — Я изучил письмо, которое ты нашла у шерифа города, много раз. Оно подлинное, как думаю. Не знаю уж как шериф сумел его перехватить, но все же у него это удалось. Письмо было адресовано Тоа, а он — мастер Огня. В наших хрониках он обычно сражался за своих нечестивых братьев с клинком в руке, и потому вдвойне любопытно, какой замысел Семерки натолкнул его на мысль призвать деймона. Это совсем другое направление магии! Колдуны, конечно, в отличие от остальных магиков, способны получать от своих покровителей любые нечестивые силы, но все же обычно они предпочитают останавливаться на чем-то одном. Тем важнее узнать, почему Тоа вдруг решил изменить себе.
— А ты — эксперт в колдунах, я смотрю.
Вышло это насмешливо, но что поделать.
Колдуны не способны получать у своих покровителей «все что захотят». Чаще они получают слабую возможность взаимодействовать с магией мира на манер чародеев. И вот в последнем случае колдун сможет что угодно делать по книгам магов, если, конечно, сумеет их прочесть и понять. Такие чаще всего занимаются всевозможными ритуалами или зельеварением, где все довольно просто и где крох их сил достаточно для нужного дела. Второй вариант — получить что-то одно. Возможность менять облик. Силу повелевать огнем. Способность разжигать и гасить страсти.