Феникс. Служение

Залата Светлана

— Но все же ты считаешь, что ни принцесса, ни принц не будут достойными правителями?

— Ты сама видела, на что принц способен. Задели его самолюбие — и тут же он свою власть использовал, на честь наплевав. Ты меня прости конечно, но как вернемся — и друг твой чешуйчатый тоже наверняка по надуманному поводу вылетит. Чтоб наследнику путь на джостру открыть. Удивительно что, Андриан срразу этого не сделал. Думаю, считает, что савр поддаваться ему будет, как и остальные, или что по незакрытому лицу ударить сможет и удаль показать. И в таком он весь. Вряд ли бы правитель из него и хороший вышел. Они с принцессой, как с центра нашего, из сердца Первой Земли выбрались в поездку свою,

так и привезли идеи заграничные. Хотят наши наделы в свое введенье забрать, самим с них оброк брать, и нанимать на службу тех, кому платить дешевле всего. Зачем нужен тот, кто плоть от плоти земли, кто сызмальства воевать обучен, кто экзамен жизни с мечом в руке держал, если можно платить по сербрушке в день любому проходимцу, себя воином величающему, и при том все деньги со всех окрестных земель в карман класть? Близнецы любят рассказывать, что мол в Гавани или на побережье все властители со всех земель оброк собирают, нанимают удалых людей на охрану или ополченцев воспитывают, из крестьян или босоты, которая за еду и кров будет службу нести. И так-то оно так, но там Леса рядом нет, из которого в любой день вылезти что угодно может. И с соседним Марбургом и Цанлором у нас мир пока, но только на словах. Если получится у принца свои задумки воплотить, многие под их знамена встанут, чтобы дом свой вернуть, и война будет.

— Ты говоришь о планах принца. А принцесса? Она не отдаст власть?

— Не отдаст, — покорно согласился Берт, — но я ее мыслей не ведаю. Но никто не видел, чтобы она на людях с братом спорила. Может и пойдет иным путем, но все же. К тому же у принца есть сторонники. Не только друзья его заморские, но и местные из крестьян и горожан, зубы уже на наши усадьбы точащие. Так что ежели принцесса править будет, то может принц попробовать все равно по-своему сделать.

— А третий ребенок?

Берт плечами пожал.

— Стефания мала совсем пока. Думаю, если вдруг она на престоле окажется, то править будет как скажут. Ей-то всего десять зим еще. Герцогиня еще три зимы назад к Владыкам отправилась, так что случись что с герцогом — многое в Госларе изменится, многое.

Хм. Может герцог решил если не сам проклясть ребенка, тогда проще уж насмерть, а ситуацией воспользоваться? Интересно, тут можно спящую с кем-то поженить по воле отца? А то было бы удачно — и дочка своевольная сладким сном спит, не тревожа никого, и городом правит тот, кого герцог в преемниках видеть хочет.

И чье было оружее в пещере? Принца, выходит, простой люд поддержит. Его? Или принцессы, о планах брата знающей? Или и вовсе то-то, кто решит посадить третьего ребенка, малого, чтобы управлять им по своей воле? Интересно, интересно.

Рыцари вряд ли поддержат принца. И он это наверняка знает. Разве что кто-то из совсем молодых, их перемены часто прельщают. К тому же арбалеты да кистени против рыцарей, конечно, неплохое оружие, но любое оружение надо уметь применять. Много ли наемников в Госларе? Крестьяне-то против воинов, с детства к войне приученных — не бойцы. Но если в городе внезапно все начнется, где тех рыцарей обычно всего ничего, живет большинство-то в своих поместьях, то может что и выгорит.

К тому же есть южанин — Тень…

Интересно, интересно. Хотя, очевидно, до конца турнира не начнется ничего. Рыцарей под стенами много, кто решит пикнуть и что-то с герцогом сотворить — мигом Стефанию силой клинков коронуют.

Понятно почему Андриан так турнир рвется выиграть.

И непонятно, как это все связано с Лоаком и колдунами в частности. Надо его искать среди южан из свиты принца? Или кинжал на поясе подмастерея как-то со всем связан? Может, кто-то не в свите, а торговый партнер

или еще кто-то? При правителе… А кто сказал, что правитель должен быть старый?

— Берт, а что случиться, если джостру выиграет завтра Адриан? Он победителем будет? Он ведь сам не может на сестре жениться, хотя и может попытаться проклятия снять.

Рыцарь задумался.

— Непростой вопрос. Думаю, старый герцог еще какие-нибудь испытания затеет, может и те, где победа больше чем у одного будет. Понятно, что свадьба не состоится тогда, но все же, думаю, он попробует сделать так, чтобы получилась группа воинов, которым доверят дальнейшие поиски способа проклятия искать

— И из которых герцог будет наместника искать?

Рыцарь кивнул.

— Может если не мужем к Селене, то телохранителем к Стефании определит.

А что — умно.

— Не получилось наследника воспитать — то нового изыщет?

Берт хмыкнул.

— Выходит и правда что так. Герцог — человек мудрый, но он, как и его отец, и отец отца — рыцари. И такие правители и нужны Гослару. А не такие, которые в Гавани кого угодно за медняк на улицы выпускают горожан сторожить.

Положим там все совсем не так. Но какой смысл спорить?

За разговором мы как-то незаметно добрались до Старой Башни.

Это было действительно старое строение, расположившееся на небольшом лесном холме у реки. На деле простой «башней» назвать это здание было бы кощунством. Перед нами был старый, давным-давно оставленный, донжон, подобный тому, что находился в самом сердце Гослара и многих окрестных городов. Только это место, возведенное, конечно, не в сердце леса, но куда дальше от обжитых мест чем госларские хутора, едва ли могло стать чем-то большим, чем просто приграничной крепостью. Когда-то такие вот форты были защитой земель близ Первого Города от любой угрозы с любой из частей неизведанного тогда еще мира. После Падения Врат какие-то из них стали самостоятельными городами, какие-то остались не больше чем местом проживания владельца пары окрестных деревень, а какие-то, вроде этого, приходили все в больший и больший упадок.

Запах разложения и поганого колдовства бил в ноздри.

Я слезла с нервничающей лошади, привязав Ингрид к ближайшей подходящей для этого низкой ветки дерева, и вытащила меч. Спешились и рыцарь с оруженосцем.

Фронде принял свой настоящий облик. Присел на одно колено около ближайшего к форту дерева, приложил руку к его коре и прикрыл глаза, что-то шепча.

— Внутри что-то поганое есть. Возможно вам и не стоит туда соваться, — честно предупредила я Берта.

Рыцарь только плечами пожал. Потом на наруч Ивера указал:

— Его клинок все берет, и живое, и мертвое. Да и я может подсоблю чем. Хоть двери отворить, там поди прогнило все давно.

— А сколько вообще эта ваша Старая Башня не используется?

Следы темного колдовства могли быть и старыми… А могли быть и нет.

— Ой, да не скажу. С десяток зим уж точно. Раньше, при прежнем герцоге, мы частенько рядом с башней или и вовсе в ней лагерь разбивали. Ну, молились понятно Мортису за упокой тех, кто тут в подвалах лежит, и потом по реке вверх подымались пешими. Но мы в последний раз там все, что могли, вычистили, выжгли и могильники, и гнездовья химер, и гоблинские норы, и черных волков проредили. С нами священники были, они там поставили обереги, и нечисть всякая лезть оттуда и перестала. Даже навки, которые ох как докучали в Лесу всегда. Так что с того похода мы стали севернее забирать, ехали там до Урочного Холма, и потом на группы делились, там все расчищали, как надобность появлялась. Так что лет десять как, да. А люд здесь обычный, не останавливается, боится.