Феникс
Шрифт:
Они помолчали, вглядываясь в постепенно темневшее небо.
– Не нравится мне всё это, – сказал Альберт. – Чувствую себя, как тогда, в декабре. Пять месяцев прошло, а я всё никак ту ночь не забуду.
– И прилив сегодня опять, – кивнул Кристофер.
– Плохо дело.
– Почему? – вмешался папа.
– При крупных пожарах мы качаем воду из реки, – пояснил Кристофер. – Если получается погрузить в неё рукава пожарных насосов.
– Он что, не рассказывал вам, как отличился? – удивился Альберт.
Папа покосился на сына. Кристофер легонько
– Ну, может, так плохо и не будет уже, – проговорил Кристофер.
– Разумеется, – откликнулся Альберт, подмигивая.
Понял, отлично.
– В выходные всегда жарче, – пояснил он, оборачиваясь к папе. – Бомбардировщики не дают нам отдохнуть даже денёк.
– В том-то и дело, – кивнул папа. – Они пытаются вымотать нас, чтобы мы устали и сдались.
– Если они чего и добились, так это нашей жуткой злобы на них, – хмыкнул Альберт. – Не хотел бы я оказаться на месте того сбитого немецкого лётчика, что недавно выпрыгнул с парашютом над Лондоном. Его колотили противогазами по голове половина юношеской футбольной команды и мисс Меркл из галантерейной лавки.
– Да, парни-зенитчики нынче славно работают, – кивнул папа. – В газете писали, что за последнее время сбито девяносто бомбардировщиков.
– И девушки, – добавил Кристофер.
– Что?
– Прожекторами, которые подсвечивают в небе самолёты, чтобы артиллеристы могли прицелиться, управляют в основном женщины.
– Ох, не по мне всё это, – поморщился папа. – Мир очень изменился, да, Берт?
– Все хотят быть полезны, – пояснил Альберт.
– Даже женщины и дети?
– Женщины и дети особенно, – откликнулся Кристофер.
– Ну, – вздохнул Альберт, – давайте надеяться, что эта ночь будет скучной и сонной.
Папа кивнул.
И в этот момент Кристофер услышал гул самолётов.
Глава 5. Тревога
– Летят. Много.
– Господи помилуй, – Альберт бросился к телефону, докладывать.
Папа обнял Кристофера за плечи.
– Я совсем ничего не слышу, – проговорил он. – Это и впрямь поразительно! Как тебе удаётся?
Вдали послышался рёв первой сирены.
– Тревога объявлена, – сообщил Альберт, указывая куда-то в небо. – Их заметили, они вон оттуда летят. Судя по всему, несколько эскадрилий.
– Я их не вижу, – ответил папа.
– Скоро увидите, – вздохнул Альберт. – Как появятся, начнут кружить над нами, так что бомбы посыплются со всех сторон. Только вы не пытайтесь разглядеть самолёты. Высматривайте пожары. Это то, что в наших силах.
С этими словами он обернулся к Кристоферу:
– А ты, дружище, седлай свой велосипед. Всем курьерам велено собраться при штабе округа: на случай, если телефонные линии будут повреждены.
– Есть, сэр! – отсалютовал Кристофер. – Удачи вам тут!
– Ты уходишь? – удивился папа.
– Придётся. Это приказ.
– Но…
– Беги, – прервал их Альберт. – Некогда прощаться.
Кристофер кивнул и
– Пап, слушайся Альберта. Всё будет хорошо. Скоро увидимся.
– Но…
– И, чтобы ни случилось… – начал Кристофер.
– Да?
– Не съедай все бутерброды.
Он перемахнул через козырёк на крыше и слетел по лестнице, как бывалый матрос. Папа, не отрываясь, глядел ему вслед.
– С ним всё будет в порядке, – успокаивающе сказал Альберт.
– Он уже совсем не тот малыш, каким был в начале войны.
– Он повзрослел у меня на глазах, – кивнул Альберт. – Нам всем не раз довелось пережить здесь всякие ужасы, но иногда мне кажется, что ваш сын повидал больше всех нас вместе взятых.
– Так не должно быть.
– Согласен, – кивнул Альберт. – И всё же это именно так.
Подняв голову, он посмотрел на небо. Теперь гул самолётов звучал уже вполне отчётливо: глухой рёв десятков моторов, перекрываемый воем сирен, оповещающих о начале воздушной тревоги.
– Возьмите бинокль, – сказал Альберт. – И приготовьтесь: скоро начнётся.
Кристофер пронёсся по Аддл Хилл, свернул к дому и, вбежав с чёрного хода, схватил с кухонного стола забытую флягу с чаем. Он попозже занесёт его на наблюдательный пост. У Альберта сегодня найдутся поводы для волнений: пусть хоть с чаем всё будет в порядке.
Самолёты были уже совсем близко, рёв моторов оглушал. Теперь уже в любой момент огни «зажигалок» могут заполыхать на крышах и вдоль железной дороги. Сумерки сгустились, и небо прорезали огни прожекторов. Лондон замер в ожидании.
Мальчик вывел велосипед из переулка, слегка качнулся на повороте и, быстро вращая педали, помчался по улице Королевы Виктории. «Эй, ты, потише!» – прокричал кто-то ему в спину, но он даже не оглянулся. В штабе округа было многолюдно, телефоны безостановочно звонили, девушки в синей форме выстукивали на пишущих машинках распоряжения, но разговаривали все шёпотом. С улицы вбежали трое пожарных в полном обмундировании. Кристофер доложил о своём прибытии дежурному, получил приказ ждать и вышел на крыльцо, любуясь своим новым служебным велосипедом и провожая взглядом всякого, кто подходил слишком близко к нему. Не хватало только, чтобы велосипед украли! Странный звук добавился к рёву самолётов на небе и стуку пишущих машинок у него за спиной. Посмотрев вниз, Кристофер понял, что это он сам стучит ногой по мраморной ступеньке.
«Спокойней».
– Привет, дорогой! – помахала ему из кабины пожарной машины мама. – Ты же их слышишь, да?
Кристофер кивнул, и она обернулась к другим пожарным, чтобы поделиться с ними.
– Мистер Ларкхэм? – окликнули его сзади.
Кристофер обернулся. Худой мужчина в форме и тюрбане защитного цвета помахал ему пачкой бумаг:
– Надо срочно доставить их всем пожарным расчётам.
– Есть, сэр.
– А потом возвращайтесь и ждите дальнейших распоряжений. – Мужчина попытался улыбнуться: – Берегите себя, пожалуйста. Похоже, нас ждёт ужасная ночь.