Феномены Тени и зла в волшебных сказках
Шрифт:
Если посмотреть на поведение нашего принца, то окажется, что оно является странно двойственным. Волк, который позволил себя взнуздать и оседлать и проявил не столь безмерную жадность, как в других сказках, говорит принцу, чтобы тот оставался полностью пассивным. А в конце сказки — не забывайте о том, что наша основная тема — это проблема борьбы со злом, — решающую роль в победе над великаном сыграл не принц, а волк, который велел принцу раздавить яйцо. Поэтому имеет место странная двойная установка. Принц совершенно пассивен, прячется у принцессы под кроватью и ничего не делает, только подслушивает разговоры. Всеми действиями фактически руководит волк, поэтому когда в конце сказки великан оказывается побежденным, то эту победу одержал волк. Принц оказывается лишь его орудием Действия, он поступает в сказке так, чтобы волк мог одолеть великана.
Тема, связанная с героем, который
Мне вспоминается, что все мое детство у меня под кроватью жил охотник вместе с желтым карликом. Они протягивали ко мне свои руки, что заставляло меня сжиматься на середине кровати, чтобы они не могли до меня дотянуться. Когда я делилась своими переживаниями с другими детьми, они говорили в ответ, что у них под кроватями живут разные звери, черти и вообще обитает всякая нечисть.
В великой китайской книге мудрости «И-Цзин»[156] гексаграмма 23 «Бо. Разложение и распад» — разложение после смерти, после которого следует воскресение, это и есть образ развалившейся кровати (ложа). У нее отламываются ножки, и в конечном счете вся кровать ломается. В описании говорится, что так представлены силы зла, которым не хватает смелости открыто бороться против сил добра, поэтому они исподтишка подтачивают их так, чтобы сломать кровать. В данном случае опять «под кроватью» находится тайное убежище, где прячутся подавленные комплексы и проблемы, постепенно подрывая процесс осознания и в конечном счете даже состояние отдыха. Именно поэтому плохое осознание проблемы, тревожные мысли или подавленное содержание действительно нарушают сон человека и заставляют его бодрствовать. Это тоже силы зла, которые живут под кроватью.
В нашей сказке принц воплощает спрятавшуюся под кроватью тайную опасную силу, но чтобы победить властного великана, он берет на себя другую роль. Он прячется в укромное место и становится совершенно пассивным; благодаря этому он постепенно узнает, как одолеть великана. Он может лишить его сил и одолеть его, не вступая с ним в открытую борьбу, а лишь добравшись до ядра его сущности, где сосредоточена вся его скрытая энергия.
По существу это означает то же самое, что вступить в конфронтацию с человеком, когда его переполняют эмоции. С ним бесполезно пытаться открыто выяснить отношения. Попытка убедить человека выйти из состояния гнева вызовет лишь обратную реакцию, и он просто вскипит от ярости. Но если добраться до его скрытого ядра, до основного мотива, который человек обычно не осознает, то можно подойти к тому, что гнев человека прекратится. То же самое можно сделать по отношению к самому себе. Если человек по отношению к чему-то становится слишком эмоциональным, это обычно происходит потому, что его бессознательное либидо и жизненные силы направлены не туда, куда следует, или вообще остаются там, где они сформировались.
Самые неудобные наши клиенты — люди с нереализованными творческими способностями. Они делают из мухи слона, суетятся из-за совершенной чепухи, страстно влюбляются в кого-то, кто совсем не достоин такого внимания и т.д. То есть в них присутствует нечто наподобие «свободно плавающего» заряда энергии, не направленной на нужный объект, а следовательно, им свойственно придавать избыточной психодинамике ложное направление. Можно у них спросить, почему эта психодинамика становится у них избыточной, почему она оказывается для них столь важной, но дело в том, что эта сверхзначимость и сверхценность психодинамики, а также их сверхсосредоточенность на ней не являются осознанными. Этот эмоциональный заряд переходит в их индивидуальное дурачество, ибо часть психодинамического центра еще не нашла истинной мотивации и не установила с ней связь. Когда люди начинают заниматься чем-то действительно для них важным, весь избыточный энергетический заряд перетекает в правильном направлении и прекращает эмоционально нагружать объекты, не требующие столь пристального внимания. Подавление и отсутствие реализации творческих возможностей — одна из наиболее часто встречающихся причин появления неуправляемой эмоциональности, но такая тенденция к односторонней избыточности складывается
Возможно, религиозная функция является самым сильным внутренним побуждением в человеческой психике. Если она не направлена на свою природную цель, то нагружает другие области жизни, придавая им несвойственную для них эмоциональность. Лоренс ван дер Пост отмечает это в своей книге «Путешествие в Россию»[157], в которой показывает, что из-за того что религиозная функция в психике жителей Советской России была искажена воинствующим атеизмом, эта избыточность энергии иногда принимала очень смешные формы: в некоторых областях советской страны крестьяне сделали электричество своим богом и называли новорожденных мальчиков «ГЭС», а девочку «Электра». Они говорили о новых дамбах, об электрическом токе, о динамо-машинах, которые они создавали с тем же священным трепетом, с которым раньше возводили церкви. Он также описывает патетическую сцену, которую наблюдал, посещая Мавзолей В.И. Ленина. Он был абсолютно поражен тем, что здесь лежит этот плохо набальзамированный маленький буржуа XIX века со своей коротко остриженной бородкой, которого иногда нужно было снова бальзамировать, чтобы черви не съели останки его тела. Он наблюдал, как к нему подошли простые русские люди: крестьянин с дочерью. Мужчина выглядел взволнованным, глядя на этот труп в стеклянном гробу, и снял кепку. При этом он благочестиво посмотрел на дочь, показав ей, что они должны делать. После этого, перекрестившись, они спокойно вышли из Мавзолея. Кого же, если не Бога, мы делаем из мертвого человека!
Когда основной поток энергии при психическом развитии человека блокирован, вы можете употребить метафору, что вода течет по другим каналам, наполняет другие русла, создавая сторонние течения или, при полной блокировке потока, порождает в человеческой психике болото, в котором живут змеи и где выводятся полчища комаров, ибо этот поток не достигает своей истинной цели. Именно поэтому, чтобы преодолеть деструктивные эмоции, принцессе нужно выяснить, как великан связан со своим сердцем. После двух неудачных попыток она узнает, что оно находится «далеко» в океане, в котором есть остров, на острове стоит церковь, в церкви находится колодец, в колодце плавает утка, в утке — яйцо, и в этом яйце — сердце великана.
В некоторых других аналогах этой сказки вместо слова сердце написано слово смерть. В русском варианте колдун (или черный маг) говорит: «На острове есть церковь, в церкви — птица, в птице — яйцо, а в яйце — моя смерть»[158][159]. В каком-то смысле это одно и то же, ибо, если яйцо находится у вас в руке, значит, у вас в руке находится возможность смерти великана, и, наверное, в этом и состоит связь. В данном случае сердце символизирует функцию чувствования, самое уязвимое место, Ахиллесову пяту, в которую можно поразить эту неуязвимую демоническую фигуру.
Теперь перейдем к символическому значению всего, с чем мы фактически столкнулись: воды, острова, церкви, колодца, утки и сердца. Те, кто хорошо знаком с юнгианской психологией, знают, что все эти аспекты являются теми или иными символами Самости. В мифологии дальний остров несет на себе проекцию потерянного рая; на далеком острове находится сад Гесперид; в кельтской мифологии есть самые разнообразные дальние острова. Во времена Позднего Средневековья остров Фула (Thule)™ считался далеким утопическим островом — местом отдыха духов, фей и морских богов. В греческой мифологии Кроноса, бога, свергнутого Зевсом, сослали на уединенный северный остров, и он жил там, в стране Борея. Как правило, на таком острове продолжает существовать идеальное прошлое. Например, на тех островах, куда сослали Кроноса, до сих пор существует золотой век.
В Средние века существовало бесчисленное множество историй о мореплавателях, — о странствиях святого Брендана[160] и многих других, — которые во время шторма сбивались с курса и попадали на странный остров, где с ними происходили удивительные приключения. В сказке остров просто символизирует дальнюю область бессознательного, лишенную связи с сознанием. Слово isolation (изоляция, уединение) происходит от латинского слова insula, остров. В переводе на язык психологии остров служит воплощением автономного комплекса, который не связан или почти не связан с остальной сознательной личностью. Он фактически является изолированной областью, о которой человек иногда имеет некоторое представление, но не связывает ее с сознанием.