ФЭНТЕЗИ-2004
Шрифт:
— Ничуть, — ответила эльфа. — Каждый такой человек сыграет свою роль. Но именно теперь Викенне угрожает опасность. Отстоять ее не удастся. Это значит, что воины должны уйти. Ты же не хочешь остаться один? Или решил поближе пообщаться с родственниками?
— Хватит уже тыкать мне в нос моим происхождением! — взревел маг. — Алатриэль, ты не имеешь права так со мной обращаться!
— Ты потерял спокойствие, а вместе с ним и лицо. — В голосе Алатриэль еще явственнее послышалась насмешка. — Между тем бессмертные так себя не ведут. Тем более в присутствии чужих… Ты не в обиде, Спенсо?
— Нет, —
— Ты правильно поступил, что прискакал в Викенну, узнав плохие новости, — похвалила его эльфа. — Мы не забудем тебя, когда наступит эра свободы. Ждать не так уж долго… Но теперь придется отступить.
— Я хочу только сказать… Я не спорю, но я хочу сказать, что эти разбойники преступили все законы, что они не имеют никакого права вмешиваться в работу магистрата! — хрипло и быстро заговорил Спенсо. — Я думаю, что если отряд ваших лучников сейчас прибудет в Ульшан, то погромы немедленно прекратятся. Все можно очень быстро вернуть обратно!
— Ты не знаешь того, что знаю я, Спенсо. — Алатриэль осталась непреклонной. — Законы не имеют той силы, которую им склонны приписывать неверно образованные люди. Есть сила, а закон лишь ее провозвестник. Пока сила в Истиене была на нашей стороне, на нашей стороне были и законы. Завтра эти разбойники, как ты их называешь, примут другие законы. Если они рискнули выступить открыто, заявить свое право на Ульшан — значит, им есть чем ответить на наш ход. Поэтому отряд уходит, Ираклиаз. Немедленно передай мой приказ сотнику. Если ты беспокоишься за свою личную безопасность, если демон еще угрожает тебе, то оставь несколько бойцов.
— Обойдусь, — угрюмо ответил Ираклиаз. — Дело не в моей безопасности, а в наших завоеваниях.
— В каждой войне приходится отступать. Главное — избавься от пророчества, что висит над тобой словно меч. Тогда мы будем рады видеть тебя в Скальном Уделе. До тех пор…
— Я все понял! Спенсо, ты убедился в нашей силе?
— Я никогда и не сомневался в ней, господин высокий маг! Я предан свободе! Но когда я увидел этот шар, я испытал счастье от того, что мне оказано такое доверие, и…
— Хватит, — попросила эльфа. — Меня ждут дела, Ираклиаз.
Тут же она перешла на эльфийский, и ни Кей, ни Спенсо, стоявший в комнате рядом с волшебным шаром, ни слова не поняли. Ираклиаз отвечал эльфе резко, отрывисто. Кей понял, что разговор с далеким Скальным Уделом вот-вот закончится, и отошел от двери. Вскоре она распахнулась, пропуская мага и Спенсо. Они о чем-то беседовали, но у Римти не было времени вслушиваться. Оба шли в его сторону и увлеклись беседой! Это шанс отомстить, шанс уберечь Элоиз от бессмысленного нападения на мага.
Кей, стараясь ступать неслышно, добежал до галереи, спрятался за углом, сжимая нож. Сердце билось так громко, что он даже не слышал шагов идущих. Поэт никогда не был храбрецом, да и убийцей тоже. Наконец слева что-то мелькнуло, и Кей, чувствуя, что опаздывает, ударил. Клинок неожиданно легко вошел в грудь человека — это был Спенсо. Он пришел на галерею один, маг успел свернуть куда-то
Умирал Спенсо бесшумно, только часто и мелко дышал, глядя то на Кея, то на свою рану. Он не жаловался и не проклинал, просто ждал смерти. Когда она пришла, поэт оттащил мертвеца за ноги в темный угол и изнанкой плаща как смог вытер кровь с каменных плит. Кей не сожалел об убийстве — этот тщедушный человечек, которого он видел рядом с Ираклиазом в университетском городке, тоже был не безгрешен.
И все же месть, которая казалась такой близкой, не свершилась. Кей особенно остро почувствовал собственное бессилие. Пусть уйдет отряд лучников, все равно и он сам, и профессор, и Агнеша, и, конечно же, Элоиз остаются пленниками Ираклиаза. Без его позволения нельзя выйти из Викенны, дворец опутан сетью заклинаний. А еще мага нельзя убить, его может победить только более сильный маг.
Кей добрел до своей спальни и повалился на кровать. Вскоре постучался тот полуэльф, что прислуживал за столом, и сообщил, что обед подан весь, кроме десерта, которого не будет, потому что повар уже ушел и он, кучер, тоже уходит. Поэт не поднял головы, его мало интересовал и обед, и уход остроухих лучников.
Агнеша на приглашение пообедать тоже сначала ничего не ответила. Но потом решила, что просидеть у треснувшего зеркальца половину дня, плача над своей несчастной судьбой, — это и так большая роскошь. Она заставила себя умыться и одеться, заглянула к профессору, убедилась, что он продолжает храпеть, и постучала к Кею. Поэт не ответил, и Агнеша зашла.
— Чем-то у тебя пахнет, — тут же почувствовала девушка неладное. — Кровь?.. Кей!
Она рывком перевернула его на спину, но хотя плащ поэта действительно был перемазан в крови, сам Римти чувствовал себя довольно сносно.
— «Что ты кричишь? — хмуро поинтересовался он. — Все плохое уже случилось.
— Возможно, — не стала спорить Агнеша. — Я слышала, что часть эльфов ушла…
— Все ушли, кроме Ираклиаза, — уверенно ответил Кей. — Но нам это не поможет, дворец — ловушка. Я сегодня обежал все, что смог, но вот чего не видел — так это выхода. Маг нас не отпустит.
— Может, ты и прав, — не стала спорить девушка. — Но, как бы плохи ни были дела, глупо дать обеду остынуть. Идем, разбудим и накормим папочку, кто-то же должен позаботиться о нем. А то так и умрет во сне от истощения.
Кей сначала отказался, но, представив, что опять останется один, передумал. Состоялась уже знакомая сцена пробуждения Хлумиза, и поэт подумал какой-то маленькой, не охваченной тоской частью сознания, что сможет когда-нибудь зарабатывать оживлением мертвецов — это не должно быть намного труднее.
Ираклиаза за столом не оказалось, как, впрочем, и четы демонов в человеческих телах — судя по грязным тарелкам, они уже успели перекусить. Люди расселись в тишине. Замок и прежде изнутри производил мрачное впечатление, а теперь, когда он почти опустел, становилось жутко. Только профессора это совершенно не волновало. Он, едва подняв бутылку и зевая, наполнил стакан первый раз, уже гораздо живее — второй, а после четвертого захотел поговорить.