Феодора. Циркачка на троне

Лэмб Гарольд

— Юстиниан, — внезапно ответила Феодора, — клянусь, что святой Анфимий пойдёт в ссылку из твоего дворца.

— Мудрое решение.

При первой же возможности Феодора взяла императорскую барку и отправилась к дому, который некоторые женщины называли исправительным заведением. В постоянной тревоге она со своей свитой шла по берегу, пока не добралась до выступающего мыса, превращённого в сад, известного под названием Гирон. Императрица обожала его, так бурно выражая свой восторг, что казначей предложил ей построить там летний домик. Феодора сказала, что для этого позовёт архитектора Анфемия.

Там,

в Гироне, она могла жить в отдельном дворце, туда же в ссылку пойдёт патриарх Анфимий и будет под её защитой в каких-нибудь двух милях от великой церкви.

Она была счастлива, что название Гирон отныне станет означать «святилище».

Глава 5

ВОЙНА ПО ВСЕМУ МИРУ

Юстиниану и его военному совету наконец стало ясно, что Белизарий оказался в Риме в ловушке. Разочарованный тем, что его прославленный командир не совершил очередного чуда, император с недовольным видом отозвал с северной границы полки для отправки в Италию. Полков было так мало, а проблем так много!

Ослабив дунайские гарнизоны, правитель навлёк ещё одну беду. За рекой, как тени, мелькали славяне, за ними племена герулов грабили лесные города, за ними на юг рвалась новая страшная сила — авары, жители степей. «Славяне живут в жалких лачугах отдельно друг от друга, — пишет Прокопий, — высокие и сильные, они очень похожи, и им часто нечем прикрыть свою наготу: у них нет ни плаща, ни рубашки. Они постоянно кочуют. Живут в трудных условиях, без всякого комфорта. Никто не правит ими, и они не верят в судьбу. Они поклоняются божеству, которое насылает молнии. В старину славяне носили название «племена» или «сеятели», потому что имели много пахотной земли».

Первые подкрепления оказались очень малыми. Иоанн, племянник Виталиана, высадился на «пятке» итальянского «башмака» с тысячью восемьюстами закованными в латы воинами и направился в Неаполь, по маршруту злосчастного Мундуса. Туда прибыли три тысячи пеших воинов под конвоем кораблей с кукурузой. Они забрали обрадованных Прокопия и Антонину и направились в Рим.

Знаменитая удача Белизария, кажется, опять повернулась к нему лицом. Не успела его армия услышать о прибытии флота в Остию в устье Тибра, как готы запросили перемирия, чтобы обсудить условия. Варвары были измотаны долгой осадой. На их волнении и сыграл Белизарий, чтобы благополучно провести в город своих спасителей.

Готские послы обнаружили, что на этот раз командир почти равнодушен к их положению. Когда они задали старый вопрос, почему империя, не обращая внимания на набеги вандалов и вторжения визиготов, внезапно напала на готское королевство, Белизарий резко ответил им. Италия — отнюдь не готское королевство, а часть империи. Когда готы предложили отдать Сицилию, Белизарий рассмеялся. Он уже захватил Сицилию для императора. «Я должен отдать вам взамен Британию? — удивлённо спросил он. — Она больше, и население её велико».

Послы Витигиса расстроились, найдя полководца таким насмешливым и суровым. Он едва слушал их речи о сдаче территории Южной Италии и выплате контрибуции золотом. Они добились только трёхмесячного перемирия, чтобы успеть направить свои просьбы Юстиниану.

Послы покинули поле переговоров с таким чувством, что непредсказуемый командир уже знал путь к победе. Той ночью он вышел через Аппиевы ворота с отрядом своих солдат-ветеранов, чтобы встретить и проводить обратно Иоанна, полк воинов и свою жену. Орудия и корабли с зерном были доставлены им по Тибру, по пути занимая важные позиции, оставленные готами во время перемирия. Когда обеспокоенные варвары справедливо обвинили римского командующего в нарушении перемирия, он нарушил его ещё больше, высадив Иоанна и отборные конные войска на севере в направлении Равенны, захваченной Витигисом. Эта колонна начала продвигаться вперёд, словно готовясь к битве, и грабила по дороге окрестные деревни.

К тому времени Витигис и его армия поверили, что Белизарий хочет напасть на них. Они слышали, что римская кавалерия захватила укреплённый город, недалеко от Равенны (день езды), а очередной императорский флот отчалил от берега. Готы сожгли свои лагеря-крепости и отправились в Равенну. Белизарий дерзко повёл свои войска к Риму следом за готами, напав на хвост колонны у Мильвианского моста, где ровно год назад сам чуть не погиб. После этого готы начали отступать к Ариминиуму (Римини), на холмы, где и расположилась римская кавалерия.

Витигис с многочисленной армией вдруг испугался, что Белизарий проникнет в Равенну, так же как в Рим. Бросив на произвол судьбы Центральную Италию, он поспешил на север, чтобы успеть окружить Ариминиум. Он проиграл не в битве, а заключив мир с Белизарием. Раз начав отступать, Витигис уже не мог взять инициативу в свои руки. Выдумка цивилизованного вождя взяла верх над упорством варваров. Через год и девять дней Белизарий сумел покинуть Рим. Ему больше не хотелось возвращаться в величественный город предков.

Мы никогда не узнаем, что бы смог совершить изобретательный балканский солдат, следуя по пятам за побеждённым готским королём. Белизарий внезапно получил солидное подкрепление, положившее конец его преследованию готов.

Новый императорский флот с армией из пяти тысяч пехотинцев и двух тысяч наёмников-герулов, который, по сообщениям, уже был в пути, прибыл весной 538 года. С таким пополнением под командой Белизария оказалось двадцать тысяч профессиональных солдат, обещанных Юстинианом. Однако новички были под командованием незаменимого во дворце евнуха Нарсеса. В Италию он привёз свою собачью преданность хозяину и свой лихорадочный восторг от военных действий. Ко всему прочему прилагалось ещё и письмо, которое стало настоящим ударом для Белизария. Там сообщалось, что Нарсес должен подчиняться Белизарию «во всём, что служит благу государства».

На первый взгляд эта фраза означала, что тот поступал в полное распоряжение Белизария. На второй взгляд она могла значить, что евнух должен подчиняться только тем приказам, которые он найдёт полезными для благополучия императора. Нарсеса прислали в качестве сдерживающего фактора. Понимая это, прямолинейный Белизарйй тут же написал в Константинополь письмо с вопросом, он или Нарсес будет командовать. Юстиниан ничего не ответил.

Прибытие Нарсеса завершило слаженную работу дворцового стратега и талантливого солдата.