Феодора. Циркачка на троне

Лэмб Гарольд

Невыносимые налоги вынуждали людей покидать свои фермы и корабли, некоторые даже сжигали свои торговые и рыболовные суда и шли в города. Более отдалённые населённые пункты, Александрия и Антиох, выступали против Константинополя, откуда и пошли все налоги.

В правление Анастасия отменили ненавистный налог золотом на доходы, или хрисаргирон. Он забирал часть заработка даже у проституток и, как поговаривали, у нищих. Гражданские налоговые бюро были отделены от военной администрации, поэтому такие слои населения, как учителя или ветераны войны, освобождались от налогов. Однако другой класс населения умудрился освободить себя сам. Богатейшие магнаты, обладающие огромными поместьями в плодородных районах Каппадокии, могли нанимать

собственных телохранителей, сборщиков налогов и даже судей. Правительственным учреждениям было нелегко собирать дань с этих могущественных вельмож, которые имели своих ставленников в палате сената и дельфийском зале дворца. После смерти Анастасия в казне остался золотой запас стоимостью триста двадцать четыре тысячи монет.

Государство имело несколько монополий, включая важнейший египетский папирус, чтобы делать особые листы, ставшие прародителями бумаги, и редкий пурпурный краситель с побережья Сирии. Государство также контролировало соляные копи и рудники. Жизненно необходимой монополией было золото. Из рудников и побережья Колхиды, известного своим золотым руном, в казну стекался драгоценный металл. Экспорт золота запрещался. Пограничные посты строжайшим образом проверяли товары, вывозимые и ввозимые в страну. Большая часть золота шла на изготовление монет. Эти римские солидусы были мировым стандартом в те времена. Являясь международной валютой, они доходили даже до хижин диких англосаксов и до востока, в полулегендарную Индию. Новые франкские короли отливали монеты с римскими символами на обороте. Даже просвещённый персидский шахиншах соблюдал молчаливое соглашение использовать римские золотые монеты и чеканил для своих нужд только серебряные деньги. Когда Юстиниан заплатил Ктесифону золотыми слитками за поддержание «вечного перемирия», он поставил условие, что золото будет использовано на украшения, а не на монеты.

Будучи свободным подмастерьем при старом Юстине, сын Саббатия удивлялся, почему система, перемалывающая государственные доходы, подобно древней мельнице богов, не могла наполнить казну. Согласно финансовым отчётам, сборы были велики, но монет или товаров не хватало. Юстиниан спросил Иоанна из Каппадокии, какая часть дохода действительно попадала в казну, и финансовый гений бесстрастно ответил: «Одна треть».

Ответ обескуражил и рассердил Юстиниана. Ревностный император и изворотливый каппадокиец вместе выяснили причины растраты и утечки доходов:

— правительственные учреждения переполнены персоналом. Необходимо сократить чиновничий штат и увеличить продолжительность работ;

— высшие чиновники имеют возможность спекулировать товарами, проходящими через их руки. Ни один чиновник не должен покупать или продавать собственность;

— чиновники часто содержат личные тюрьмы, они устанавливают плату за документы и даже продают рабочие места. Бумажная работа должна быть урезана в десять раз, никакой платы и никаких денег за трудоустройство;

— социальные службы, например почта со всеми почтовыми станциями и курьерами, были расширены для привлечения к работе большего количества народа. Подобным же образом военные гарнизоны, базирующиеся далеко от города, получали плату за погибших или дезертиров.

— Многие люди предпочитают избегать налогов, чем платить их, — заявил Иоанн.

Юстиниан и Иоанн разработали сильнодействующие средства для прекращения утечки денег из казны. Последний, обладающий даром взимать налоги, предложил новые статьи доходов. Превратив производство зерна в государственную монополию, можно выжать до гроша всех спекулянтов и обогатить казну. Иоанн разработал смертоносные налоги, чтобы досадить магнатам, которых ненавидел, и удержание десятой части жалованья солдат. Вот обращение Юстиниана к чиновникам: «Собирайте все налоги до единого».

Цель императора — защитить крестьян от богатых землевладельцев. До этого в империи царила демократичная атмосфера, когда дело касалось денег

и налогов. Чиновники и граждане приспособились к обоюдному желанию сбора денег для поддержки своих семей, если не для накопления богатства. Нововведение Юстиниана поколебало эту благодушную атмосферу. Ему было ясно, что правительство должно экономить, а горожане платить по полной программе. Он проявлял необыкновенное упорство в выполнении задуманного, невзирая на впечатление, производимое на людей. «Быстро платите налоги, потому что наши начинания не могут обойтись без денежных вложений».

Чтобы урезать расходы, правитель уменьшил содержание на армейское обмундирование и плату, приказал уменьшить количество домашней живности, которая содержалась на почтовых станциях, в результате чего ослы заменили устаревших лошадей и мулов. Дорогие средства передвижения были отменены, так что теперь крестьянки на себе несли зерно и топливо, которое до этого перевозили в тележках. В провинциях Юстиниан уменьшил количество правительственных чиновников, увеличив вдвое их обязанности. Он близко подошёл к введению нового, экспериментального типа чиновника, выполняющего гражданские и военные обязанности. Получилось нечто вроде общего агента. «В некоторых наших провинциях гражданские и военные правители ссорятся друг с другом не из-за своей выгоды, а стремясь перещеголять друг друга в угнетении подданных. Поэтому мы порешили справедливым в этом случае объединить обязанности обоих и дать новому правителю название претора».

Новомодного чиновника прозвали «претор Юстиниана». Но молва быстро окрестила его «Юстинианом». Эти первые попытки наладить общественную экономику вылились в снижение боевого духа армии, почти полное расхищение военного оборудования, что нельзя приписать лишь недосмотру Иоанна из Каппадокии и началу восстания «Ника», от которого в первую очередь пострадал сам Юстиниан. Тем не менее он упорствовал, потому что считал свои идеи верными.

Вандальские и готские войны, по меньшей мере по мнению Белизария, окупились захваченными военными сокровищами. Но перестройка сгоревшего Константинополя, особенно Великой церкви, пробила брешь в казне. Иоанн-экономист, снова призванный на свою должность, получил указание найти новые источники доходов, за что и принялся со всем рвением.

Были усилены укрепления вдоль опасных границ, но армия с трудом собирала деньги и новых солдат. Затем набег булгарских гуннов принёс хаос в города и на поля, а вторжение персов разрушило Антиох, отогнав группу людей в Ктесифон.

В Италии появление императорских сборщиков налогов вскоре после отъезда Белизария обескуражило измотанных войной римлян. Их начальник, некий Александр, по прозвищу Ножницы за свою способность срезать золотые монеты, пытался навязать готам и итальянцам, никогда не испытывавшим бремени налогов, устойчивую шкалу сбора подати. Это вылилось в беспокойства, с которыми не могли или не хотели справиться Илдигер и Иоанн, племянник Виталиана. Возможно, финансовый упадок в Сирии, свободной от захватчиков в течение жизни нескольких поколений, имел более серьёзные последствия. До этого, что бы ни случилось на западе, доходы из Египта, Малой Азии и Сирии поддерживали империю.

Несмотря на трудности, Юстиниан продолжал строительство и устройство нового типа управления. Он верил, что время излечит нанесённый ущерб, если появятся доходы. «Люди должны приложить ещё больше усилий, — заявлял он, — чтобы продолжать войну». Правитель указывал на нетронутый источник доходов в лице знатных магнатов, уклонявшихся от уплаты налогов. «Постыдно, — обращался император к «юстиниану» в Каппадокии, — признавать, как беззаконно управляющие большими поместьями идут по улицам в сопровождении телохранителей и толпы грабить простых людей». Он обвинял каппадокийцев во взяточничестве и сотрудничестве с правительством, ведавшим пахотными землями и стадами. «Земля, принадлежащая казне, практически вся превратилась в частную собственность».