Феодора
Шрифт:
Феодора оказалась в таком положении, о каком женщина может только мечтать: в ее распоряжении был и дворец, который предстояло переделать по своему усмотрению, и неограниченные средства для этого. Через несколько месяцев грандиозного переустройства выяснится, сколь огромны оказались затраты, но Феодора, даже если бы ее заранее предупредили о неприятных последствиях, не смогла бы отказать себе в удовольствии.
Как и большинство женщин, она любила деньги: не копить их, а с веселым мотовством тратить. Она обожала красивые вещи и расходовала на них такие суммы, от одного лишь упоминания которых раньше только глаза округлила бы в удивлении.
Не все, конечно, шло гладко. Феодоре пришлось столкнуться и с враждебностью, которую проявляли в особенности придворные дамы. В конце концов они были прежде всего женщины, а женщинам трудно заставить себя хорошо относиться к тем, кто заставляет их чувствовать себя старыми и невзрачными по сравнению с собой. Феодора оказалась готовой к борьбе с неприятелями в юбке. Она научилась защищать себя на самом известном в мире ристалище — на улице Женщин. После нескольких стычек, которые заставили уважать ее бритвенноострый язычок, не многие рисковали вступить с ней в перебранку.
Но эта женская вражда была не более чем невесомой пеной на поверхности чего-то куда более серьезного и грозного. Феодора была слишком беспечной, слишком неопытной, чтобы догадываться об этом, так как в те счастливые для нее дни жила весело и беззаботно и ей не приходило в голову, что против нее тайно строятся такие козни, что, узнай она обо всем этом тогда, в тот безоблачный период, ее обуял бы ужас.
Трудно установить, что явилось основной причиной этой свирепой враждебности. Возможно, толчком к ее проявлению послужила уверенность в том, что император Юстин, принимая во внимание его преклонный возраст и очевидную немощность, должен вот-вот перейти в мир иной. В таком случае на трон должен был взойти новый император, а это предоставляло неограниченные возможности для осуществления честолюбивых планов.
Хотя Юстиниан и считался наследником, он был всего лишь племянником императора, а законом подобное престолонаследие не предусматривалось. Таким образом, для замысливших крамолу требовалось время, чтобы подготовить почву для замены наследника.
Плетущим козни умам было очевидно, что самым уязвимым местом Юстиниана является его страсть к Феодоре. Это и легло в основу их расчетов. С тех пор, как Юстиниан передал в распоряжение Феодоры дворец Гормизды, он оказался в немилости у старой императрицы. А поскольку Евфимия была на десять лет моложе императора и на здоровье не жаловалась, все считали, что она переживет своего дряхлого супруга. Исходя из этого обстоятельства, было кое-что предпринято. Использовалась малейшая возможность для разжигания враждебности императрицы, и одновременно делались такие шаги, чтобы превратить любовницу Юстиниана в объект насмешек и проклятий, вызвать в народе такую ненависть к ней, которая окажется способна изгнать, а то и погубить Феодору, которой Юстиниан, видимо, просто околдован.
А затем подоспел бы момент для занятия трона новыми людьми, если не самими заговорщиками, то хотя бы их ставленниками, такими, например, как Ипатий или Помпей, которые были племянниками последнего императора Анастасия. Глуповатые, немощные и уже престарелые, они тоже имели некоторое подобие права на престол и все сделали бы так, как им прикажут.
Кроме этого источника враждебности, коренившегося в амбициозных планах разных клик,
Непосредственно из дворца Гормизды высшим церковным иерархам направлялись донесения, что Феодора открыто выражает несогласие с ортодоксальными взглядами Юстиниана. Утверждалось при этом, что иногда споры между любовниками бывают довольно жаркими.
Церковные посланники вкрадчиво нашептывали Юстиниану, что из-за подобных разногласий он должен был бы, с Божьего благословения, оставить Феодору. Однако их хитроумные попытки привели лишь к тому, что Юстиниан отверг обвинения в адрес Феодоры, объявив их недостаточно серьезными. Церковь, тонко разбирающаяся в натуре человеческой, на время оставила его в покое.
В то же время высокое духовенство принялось гневно клеймить снижение суровости наказаний по отношению к монофизитам, особенно в Сирии и Египте. По всей империи прошел слух, жестоко оскорбляющий государственную церковь, — о том, что у исповедующих веру в Единосущного есть друг в императорском дворце.
Существовал, наконец, еще один тайный и достаточно сложный источник интриг против Феодоры: незримая сеть евнухов.
Вскоре после того, как Феодора стала хозяйкой Гормизд, она убрала всех евнухов из купален и спальни. Дворецкий Дромон, как главный их представитель, пожаловался Юстиниану.
— Мы, евнухи, твои верные слуги, о дар небес, — заявил он, — самые смиренные и преданные среди тех, кто тебя окружает. И нам всегда, в соответствии с установившимися обычаями, разрешалось находиться в некоторых помещениях и покоях, дабы выполнять свои обязанности. Мы просим тебя оставить все так, как было раньше.
— Я разберусь с этим делом, — пообещал Юстиниан.
Он знал, насколько тесно спаяно братство бесполых, и понимал, как опасно вызвать его озлобление. Он так и сказал Феодоре. Однако та заупрямилась.
— Я не могу их терпеть рядом с собой! — вскричала она. — Мое тело принадлежит одному тебе, любовь моя! И там, где его ласкали твои руки, я не могу выносить прикосновений вялых, липких рук этих бесполых существ. Если мне потребуются массажисты, парикмахеры, прислуга в купальне или в опочивальне, я бы предпочла иметь для этого женщин, поскольку нам легче понять друг друга. Оставь евнухов для других дел, к которым они больше подходят. Когда я раздета, я не желаю видеть возле себя этих созданий!
Это была опять-таки инстинктивная реакция истинной женственности, которой требуется в дополнение истинная мужественность. Мужчины женоподобные и слабые оскорбляют женственность.
Юстиниан уступил Феодоре, и евнухи не забыли этого. Среди многочисленных своих обязанностей они превыше всего ценили одну — оказание услуг в будуарах знатных дам, и по причине весьма примечательной. Там у них всегда имелась прекрасная возможность удовлетворять свою патологическую страсть к интимным тайнам, вынюхиванию и подслушиванию всего, что связано с интригами и скандалами. Из купален и спален знатных дам выползало большинство слухов и сплетен, которые постоянно циркулировали как в самом дворце, так и по городу и которыми евнухи пользовались порой с целью кому-нибудь навредить, а то и погубить.