Фернок 2
Шрифт:
Фернок, посчитав обязательным оказать парню несущественную психологическую помощь, дотронулся до его плеча и, присев рядом, признательно проговорил:
– Ты поступил на редкость достойно, не став обвинять Мэлори в случившемся. Я бы, может, и не смог так. Кто знает…
Хокинг, охваченный, западший, душевнобольной, часто предпринимающий с рвением, неправильно понял гостя и вспылил практически на пустом месте:
– Так, значит, вы не в той степени любили ее, в какой любил я? Так, значит, вы бы стали винить, если бы ее бывший мужчина сделал бы с вами то, что сотворил со мной, нанес бы аггравированный урон всей
Собеседник, не собираясь вступать с калекой в спор, был готов пойти на все, лишь бы тот немедля успокоился и перестал дергаться. Им руководили исключительно благие мотивы. Отнюдь не банальное желание заглушить крик, вернув былую тишину.
– Ты прав, возможно, а, вернее, скорее всего, ты любил ее больше, чем я. Ты во всем прав, Стивен, только присядь. Я, кажется, не давал повода нервничать…
Хокинг, признающий одиночество во всей его красе, полностью огородивший себя от общения, отказавшийся от давнишних контактов, от компаний, от светских вечеров, попросил экс-копа исчезнуть. Мол, одному ему значительно уютнее, чем с кем-то, кто неспособен любить также сильно, как он.
– Все-все-все, не стоит…
Гость ждал от него пересмотра собственного поведения, уместного самоанализа, каких-нибудь признаков рефлексии. Но ничего из перечисленного не проявилось.
Не скрывающий разъедающую печаль затворник, в которого превратился некогда успешный, подающий надежды музыкант-инструменталист, существовал в своем скромном мирке, никого не подпуская извне для поддержания абсолютной изоляции. Она была ему необходима, чтобы выжить, как кислород…
Фернок, изначально не планируя поднимать тему геройского подвига Хокинга, в свое время быстро простившего Мэлори, полюбившего ее с новой силой, поплатился за произнесенное.
– Ничего не говорите! Лучше молчите! Кто я такой, чтобы передо мной оправдывались, верно? – хозяин четко дал понять всеми своими жестами, телодвижениями, мимикой, что грезит о скорейшем исчезновении нежелательного гостя.
Собеседник не стал испытывать его терпение, поступив в точности так, как требовал Стивен, чья патологическая скромность – глубоко зарытое желание выглядеть героем в чужих глазах, дитя ряда совокупностей психологических и эмоциональных ощущений, именуемых “комплексами”.
Опомнившись, хозяин попросил визави простить ему психоз.
– О, премного извиняюсь, не хотел поддаться гневу. У меня это после того случая. Я и сам не заметил, как моя дружба с Мэлори из невинного увлечения превратилась в неприличный бзик…
Фернок вышел от Хокинга с таким скверным настроением, будто по нему дважды проехалась снегоуборочная машина, распластав по асфальту. Но все же у этого похода были свои плюсы – теперь точно ясно, что внешне нездоровый, дистофически худой и прихрамывающий Стивен непричастен к исчезновению Мэлори, и, по всей вероятности, к убийству ее родителей - тоже.
“Раньше я не разбирался в терминологии. Но недавно узнал одну истину: есть два разных слова: “прости” и “извини”. Это почти синонимы в современных языках, однако, изначально очень разные по смыслу слова. Часто
А прости означает, что я виноват, я признаю свою вину, но отпусти мне ее, прими таким, какой есть, я постараюсь исправиться. Я считаю прости более подходящим словом, поскольку снять с меня вину невозможно. И в церквях люди просят Бога не извинить, а именно простить, принять, поскольку извинять людей бесполезно, они вечно наступают на одни и те же грабли”
Ферноку стало стыдно за то, что он посмел заподозрить тайного обожателя Мэл.
“Учитывая свои прошлые поступки, мне вообще запрещено о ком-то скверно думать.
К тому же я почти уверен, Стивен показал бы другую реакцию, если бы имел отношение к ДТП, и маской его имидж затворника быть, ну, просто не может. После подобной травмы нереально остаться нормальным, хотя… ему это отчасти удалось”
Следующее место, в которое отправился бывший полицейский – улица Шейна и Доурса, пятый перекресток, где случилась авария, в ходе которой погибла девочка. Появившись там, Фернок внимательно осмотрел место, но, как и ожидалось, ничего подозрительного не обнаружил, по крайней мере, в течение первых десяти минут.
Сутки назад он узнал, причину ДТП так и не установили. Очевидцы, те, что более-менее помнят ЧП, также ничего полезного, такого, что могло бы существенно облегчить задачу следователей, не заметили. На вопрос, видели ли они черноволосую девушку в машине на момент аварии, ответ не предоставили. Вряд ли что-то возможно разглядеть, когда стандартное легковое такси мчится на скорости чуть выше средней.
Фернок постарался задействовать всю энергию собственного мозга, чтобы не уйти с пустыми руками и опущенной головой, изображающей неудовлетворение. В нее, кстати, норовили проникнуть различные идеи, как бредовые, маловероятные, так и допустимые, умеренно правдоподобные. Приходилось экспериментировать, не забывая о соизмерении желаемых результатов и суровой реальности.
“Преступник мог быть ловкачом и за миг перед аварией прыгнуть в приготовлено открытый люк. Но это - теория на грани фантастики, ибо такой ловкости ни за кем не замечал. Впрочем, чтобы люди исчезали из машины за миг до ДТП я тоже не видел, да и мстители, устраняющие преступность, были в свое время в новинку.
А вообще я давно перед собой непростую задачу – никогда ничему не удивляться”
Появилось подозрение, которое стоило проверить.
Экс-полицейский превнимательно осмотрел проезжую часть и увидел люк.
“Кое-что все же подтвердилось”
Он предположил, что тот невидимка – опытнейший киллер, мастерски обученный акробатике, а в канализации может находиться, если и не логово преступника, то какие-нибудь улики вроде потерянных вещей, принадлежащих жертве, или что-то другое, способное навести на след, указать тропу, по которой придется пройти, чтобы совершить чудо - докопаться до правды, распутав клубок незнания, в который сумели скрутиться все степени паршивости.